Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И когда я после нашей второй встречи пришел домой, Миша сразу понял мое настроение…
– Марк, ты чего какой-то… воздушный, что ли? – спросил брат, оторвавшись от учебника.
– Влюбился я, – ответил, перевернувшись на бок и посмотрев с улыбкой на еще такого зеленого Мишу.
– Ага, – усмехнулся он, – в очередной раз на неделю?
– Нет, – я даже не обиделся, – жениться на ней хочу.
– Жениться? – Миша оставил учебник и повернулся ко мне.
Теперь на его лице не было усмешки – губы поджаты в тонкую линию, в глазах непонимание, руки сжимались в кулаки.
– Да, жениться, – ответил я, теперь улегшись на спину и рассматривая потолок в подтеках
– Марк, ты рехнулся? – в голосе брата появились истеричные нотки, и я снова перевел взгляд на него.
– Ни капельки, – уверил Мишу. – И ты не бойся, я же тебя не брошу.
– Она что, так охрененно тебе дает?
– Прекрати, – повысил я голос. – Она… Ты просто ее не знаешь.
Брат снова уткнулся в учебник, а я рассматривал потолок, вспоминая девушку с фотоаппаратом. После смерти родителей я был твердо уверен, что судьбу мы строим сами, но именно она, эта белокурая девочка, будто стала моим ангелом. Я влюбился до беспамятства, и Мише придется принять это.
Я понимал, что брат ревнует. Ему было шестнадцать, когда погибли родители, и я заменил Мише и отца, и мать. Ни одна девушка не появлялась в нашей квартире, а теперь я сразу пришел с заявлением, что собираюсь жениться.
Не выдержав, я взял телефон и написал сообщение: «Я уже скучаю по тебе».
Ответ не заставил себя ждать: «А я смотрю на тебя».
Я понял, что Милена о фотографиях, но все равно улыбнулся. Миша бросил на меня быстрый взгляд и буркнул:
– У тебя идиотское выражение лица.
– Да, – даже не думал я спорить, – потому что я влюблен.
В то время каждое сообщение было на вес золота. Мы сокращали символы, чтобы вместить все в одно, мессенджеров не было, как и смартфонов. Нет, может, у кого и были, но не у нас.
– Все самые громкие преступления совершаются из-за любви, – повернул Миша мне свой учебник по юриспруденции обложкой…
– Марк, – зовет меня Милена, но тут же вжимается в кресло под моим взглядом.
– Я вечером с ним поговорю.
Завожу авто и, чувствуя, как слипаются глаза, еду в сторону дома. Милена молчит всю дорогу и так же молча идет к лифту на подземной парковке.
Я представляю, что за мысли роятся в этой блондинистой голове, но не хочу спрашивать о Мише.
Он мой брат. И я до сих пор ищу ему оправдания.
Надо отрезать все эмоции и чувства, которые касаются Милены и Миши. Но не могу…
– Диван в твоем распоряжении, – говорю и иду наверх.
Он неудобный, скользкий, но другого, увы, нет.
Переодеваюсь и, упав на кровать, снова сморю в потолок. Сейчас он белый, до ослепительности белый, и это бесит. Я никогда на него не смотрел – это было мое место переночевать, чтобы потом снова упасть в работу.
Забываюсь ненадолго поверхностным сном, который не приносит ничего, кроме паники.
– Марк! Марк!
Открываю глаза и вижу перед собой испуганную Милену.
– Что? – хрипло произношу. – И что ты здесь делаешь?
– Я подумала, что тебе плохо. Ты… стонал во сне.
– И ты снизу это услышала? – усмехаюсь, переведя взгляд на ее ноги.
В одной футболке… Кстати, в моей старой футболке, которая каким-то чудом осталась в арсенале вещей Милены, с голыми ногами, с растрепанными волосами, морщинками вокруг голубых глаз…
– Я почувствовала, – отвечает тихо и поднимается, чтобы уйти.
– Останься.
Черт знает, как это вырывается, но слов уже не вернуть. Я сам себе противен из-за этой слабости, но настойчиво смотрю в глаза, в которых за минуту проносятся все сомнения, желания и противоречия.
Я держу Милену за руку и понимаю, как мне ее не хватало все это время.
Столько времени я пытался вырастить в себе ненависть, даже казалось, что получилось, но я ошибался.
В едва заметном свете, которому мешают пробиться плотно закрытые шторы, я вижу, я чувствую… Снова!
Вижу сомнения – чувствую желание.
Вижу боль – чувствую притяжение.
Мы – искалеченные безумной любовью люди, которые сейчас нуждаются друг в друге. Наверное, для того, чтобы помнить, чтобы наслаждаться этим мазохизмом и рвать сердца еще больше мимолетным прикосновением.
Сжимаю светлые волосы на затылке и чуть оттягиваю назад, Милена стонет, откинув голову назад, и ее шея…
Припадаю к ней поцелуем и спрашиваю:
– Ты меня любила хоть немного?
– Я только тебя и любила, идиот, – шепот звучит оглушительно.
Стаскиваю футболку с Милены и опять тону в этой ведьме, которая, скорее всего, приворожила меня. Иначе не объяснить это безумие…
Глава19. Милена
Я чувствую так остро, кажется, как никогда раньше.
На улице день, но мы с Марком в темной комнате, где задернуты плотные шторы.
И его губы на моих… Футболка летит на пол…
Сейчас дело не в сексе – мы просто лежим в постели и целуемся почти так же, как и раньше.
– Марк, – шепчу я, – я тебя не понимаю.
А кто бы здесь понял? То отфутболивает меня своими фразами, то тянется ко мне. И я сейчас вижу того Марка, который любил меня.
– Не понимай.
Обнаженность никому из нас не мешает. Мы просто лежим на кровати, и этот момент – как напоминание из прошлого. Но мне это нравится. Я чувствую себя защищенной в объятиях Марка.
И я верю… что все будет хорошо.
У нас нет ничего больше, кроме этого момента. И он скоро закончится.
– Марк… – снова начинаю, но тут же чувствую такие знакомые и одновременно чужие губы на своих.
Сейчас меня пугает только то, что в любую секунду Марк может передумать, оттолкнуть, а так хочется подольше побыть в плену этой иллюзии счастья.
– И давно ты так плохо спишь? – спрашиваю, выводя пальцем на мужской груди узоры.
– Давно, – эхом отзывается Марк и перехватывает мою руку. – Щекотно.
Снова я задала не тот вопрос. Наверное, лучше вообще молчать, хотя вопросы о связи Миши и Бориса так и рвутся из меня.
Голой грудью прижимаюсь к боку Марка и закрываю глаза. Тепло, уютно – и я засыпаю.
А просыпаюсь в одиночестве, и на секунду даже мелькает мысль, что все было сном. Прикосновения, поцелуи… Но я наверху, в спальне Марка, а не
