Затишье перед бурей

Фисташковое мороженое медленно подтаивало на солнце, и его ванильная струйка уже стремилась выйти за грани стаканчика. Я вовремя уловила момент «побега» и одним движением языка перехватила светло-зеленый ручеек. Во рту заиграл любимый сладковатый ореховый вкус. Я довольно прикрыла глаза, наслаждаясь приятным послевкусием.

Это мое первое мороженое за  лето и, скорее всего, последнее. Маленькая слабость, которую я себе позволила в выдавшийся жаркий день.

Именно сегодня  дружной компанией мы решили вылезти на пляж и повеселится от души. На протяжении последних несколько лет моя единственная компания – это моя семья и семья Коллиеров, которые сейчас играют в пляжный волейбол, а я временно нахожусь на скамейке запасных и релаксирую в гамаке.

И пока Коллиеры выигрывают.

И тот факт, что на нашу сторону перешла Эйми Коллиер, не особо поменял картину. Ее неловкие движения и переминание ногами по песку вызывают во мне добрую усмешку. Эта миловидная хрупкая блондинка, и моя лучшая и единственная подруга в частности, делает все, что в ее силах… Но волейбол - это не ее вид спорта. С ее внешними данными, обаянием и умением подать себя, Эйми должна сейчас ходить по подиуму модного дома или блистать на глянцевых обложках. Она – та, которой восхищаются и кому завидуют, украдкой подглядывают и тайно мечтают. В ее инстаграме  более сотни тысяч подписчиков, и как говорит сама Эйми, это только начало.

Я хихикаю про себя, когда Эйми не принимает в очередной раз подачу и неуклюже расстилается на песке. Мяч отскакивает в мою сторону и приземляется возле гамака.

- Оливия! – машет мне Алекс. – Передай мяч, пожалуйста!

Кивнув в ответ, я поправляю солнечные очки и кидаю мяч прямо в руки Алексу.

Алекс Коллиер – брат Эйми и мой друг детства. Я помню его еще маленьким мальчишкой, удирающим от меня за детскую проказу и гогочущим от счастья, когда его шалость удалась. Сейчас это горячий двадцатилетний парень, красавчик, какого поискать надо… Он в одних шортах, и его идеальный торс переливается в лучах солнца и нечестно играет на струнах нервов слабого пола. Его взлохмаченные волосы отливают золотом и мило курчавятся на концах, отчего образ Алекса становится непристойно милым и очаровательным.

- Спасибо, солнышко! – подмигивает мне Алекс.

Он одаряет меня белоснежной улыбкой, и я  чувствую, как его взгляд серо-голубых глаз пытливо изучает мой силует. Я невольно подправляю бретельку на лифе яркого желтого, почти лимонного купальника. И неуверенно улыбаюсь в ответ.

После нашего первого поцелуя, который случился по инициативе Алекса, я поняла, что  не могу  воспринимать его кем-то большим, чем просто другом. О чем я ему сразу честно заявила. Но он все равно не сдается и питает надежду на наше воссоединение.

Алекс -  второкурсник медицинского факультета в Стэнфорде и просто окружен и переполнен вниманием длинноногих красавиц, мечтающих о его сердце или хотя бы симпатии. И я буду  счастлива, если  он  встретит свою единственную, с кем захочет провести всю оставшуюся жизнь. Но пока, по его словам, есть одна кандидатура на это почетное место. Это я.

Я отшучиваюсь от его намеков и плавно перевожу тему, но внутри меня становится неспокойно, когда вижу его горящий взгляд, полный желания. Он слишком зациклен на мне. В этом вся проблема. И мне очень неловко, когда я не могу дать ему взаимности. Как друг – да, но как девушка – нет.

- Чарльз! Любимый! – в восхищении захлопала мама моему отцу, который очень проворно выиграл очко нашей команде. – Так держать!

Мои уголки губы дрогнули наверх. Я восхищаюсь отношениями своих родителей. Они чувствуют, обращаются и разговаривают так, будто им не по сорок пять, а по двадцать пять лет. Приятное расслабляющее тепло разошлось по телу от мысли, что мои

родители, как и прежде, любят друг друга.

Сейчас все хорошо. В нашу семью пришла оттепель и равновесие. Уже почти год мы наслаждаемся размеренной спокойной жизнью, но…

Но мое сознание не дает мне покоя.  Я замечаю, как мама с опаской мельком посматривает на меня. И это происходит постоянно. Я виню в этом себя. Это на первый взгляд кажется, что мама беззаботно проводит время с семьей, посвятив все внимание происходящей игре.

Я вижу вторую сторону медали. То, что скрыто за вуалью этой непринужденной улыбки. В ее глазах тревога. Страх неизвестности. Что произойдет с ее дочерью в следующую минуту? Или секунду?

Ее дочь страдает от эпилепсии. И ее дочь – я, Оливия Браун.

В моем мозгу поселился вирус. Именно так я это понимаю. И этот вирус время от времени дает о себе знать. Судорожные приступы с отключением сознания могут застать меня в самый неподходящий момент.

И несмотря на то, что уже как год, я живу без приступов, мамина тревога не спит… Как и моя. Слишком живы еще воспоминания тех страшных дней.

Все началось давно. Но я помню все, как вчера…

Точка отсчета. Детство.

2012 год. Мне 7 лет.

Утро. Я до сих пор валяюсь в кровати и не желаю вставать, хотя солнце уже заполнило своим светом всю комнату. Отчего я щурю глаза и, в конце концов, поворачиваюсь к стене.

Я жду маму. Ее ласки и нежностей с утра, которые для меня лучше всего на свете! Как приятно понежничать с утра, быть зацелованным с ног до головы родными губами… А потом прижаться и вдохнуть любимый мамин запах – неуловимые приятные цветущие нотки, разбавленные по утрам запахом кипяченного молока и свежеиспеченных булочек.

Затаив дыхание, я тщательно прислушиваюсь к движениям и голосам на первом этаже. И вот, наконец-то, знакомые шаги по лестнице. Особое поскрипывание ступенек, неторопливые, осторожные движения – я знаю точно, ко мне идет мама!

Изо всех сил сдерживая ликование и радостную улыбку, я переворачиваюсь на спину и закрываю глаза. Чувствую, что веки предательски подрагивают, а губы так и норовят выйти из под контроля. Но я держусь… И жду.

Легкий скрип двери. Аккуратное движение на носочках появилось в комнате. И непонятное шуршание толи фольги, толи целлофана. Улавливаю  движение около головы, где располагается моя прикроватная тумбочка. Затем вновь звук шагов, которые направляются к двери и окончательно затихают за ней.

Я осторожно приоткрываю глаза. В комнате – никого, дверь прикрыта. Я смело вскакиваю с кровати и обнаруживаю на тумбочке подарочную коробку с бантом.

Взвизгнув от радости, я начинаю нетерпеливо распаковывать подарок.

Что же там?

В голове перебираю возможные варианты и не могу остановиться на самом лучшем. Открываю крышку и  на секунду замираю от накрывшего восторга  и умиления.