Вася улыбнулась:

– Знаешь, я рада, что ты пришел….

– Пгивет…

– А, это ты, – криво усмехнулся Леня.

Картавый, виновато улыбаясь, засеменил рядом:

– Ты знаешь, сегодня философию будет вести какой-то пгактикант.

– Удивил…

– Говогят, у него гоман со студенткой.

– Удивил…

– Да нет, ты послушай, их даже однажды в кабинете застукали, пгикинь, пгикол, да? А еще говогят, у него с этой, из методка-бинета шугы-мугы, ага, вот, пгикинь, он к ней, такой…

– Слушай, – Леня резко остановился.

– А?

– Хочешь повторить то, что было в библиотеке? По кулаку соскучился?

Картавый опешил:

– Я-то… нет… Я-то что? Это говогят…

– Пшел отсюда, сплетник! – шикнул на него Ленька, посмотрел в сторону и заметил у расписания Енку, ринулся было к ней, но путь ему преградила Кристина, та самая недосягаемая Кристина:

– О, Ленечка, привет.

– Кристина?..

– Не замечаешь теперь…

– Э…

– Быстро забыл, – усмехнулась, придирчиво разглядывая его с ног до головы.

– Ты же сама… мы же…

– «Ты же», «мы же», – передразнила она его. – Все вы одинаковые, какая даст – с той и будете, – покосилась на Енку.

Леня проследил направление ее взгляда.

– Знаешь, Кристина, – подошел к ней ближе, – я рад, что между нами ничего не было, – и, обойдя ее, махнул Енке, которая уже собиралась уходить:

– Привет!

– Привет, Ленич!

– Что у нас сегодня – лекция спаренная?

– Ага.

– Сядем вместе?

– Ладно. – Енка обеспокоенно посмотрела за его спину.

Леня оглянулся:

– Что?

– Похоже, первая красавица чем-то недовольна, что ты ей сказал?

– Не важно, я у нее ничего не занимал, ничего ей не должен.

– Смотри, не пожалеть бы потом…

– Не пожалею, идем.

Вошли в аудиторию, огромные окна которой дрожали от ветра. Ряды столов амфитеатром поднимались вверх, откуда кафедра казалась совсем мизерной.

– Люблю эту аудиторию, – прошептала Енка, поднимаясь все выше и выше.

Леня терпеливо следовал за ней.

– Воздух тут особенный, – остановилась, с восторгом огляделась, глубоко вдохнула. – Сядем здесь.

– Гебята, лектог-то задегживается. – Картавый размахивал руками, стоя за кафедрой.

– Его, наверно, в методическом задержали! – засмеялся кто-то.

– Вы вообще его видели?

– Да-да, какой он?

– Говорят, ничего себе…

– А я слышал, он лекции читает и ходит по аудитории туда-сюда.

– Ну, это что! Говогят, – картавый облизнул губы в азарте, и хотел было продолжить, но хлопнула дверь.

– Говорят, быков доят, – раздалось за спиной картавого, тот, съежившись, бормоча извинения, бросился на место, не оглядываясь.

В аудитории воцарилось молчание. Лектор прошел к кафедре, поставил увесистый портфель, окинул цепким взглядом амфитеатр. Усмехнулся уголком губы.

– Здравствуйте, меня зовут Николай Петрович. Я смотрю, здесь две группы?

– Да, – ответил кто-то.

– Ну что ж, начнем, – постучал указательным пальцем по крышке кафедры, посмотрел на огромное дребезжащее окно, прищурился и начал лекцию.

– Ник… – прошептала одними губами Енка. – Другой Ник… – Ручка ее застыла над тетрадным листом, она восхищенно ловила каждое его слово, каждый его жест.

– Другой, – буркнул Ленька, – ничего он не другой, такой, как обычно. Просто в костюме.

В этот момент Ник посмотрел в их сторону, и Леньке показалось, даже подмигнул. Хотя это длилось лишь секунду. Ник сновал по аудитории, как заведенный, и читал лекцию так вдохновенно и увлеченно, что слушать его было одно удовольствие. Однако манера «вещающего маятника» многих раздражала, кто-то фыркал, кто-то зло посмеивался.

– Нет, вы видели это? – спросила где-то после лекций трех Кристина. – Где он вообще учился? Когда мы нормальную философию будем изучать, как все? Что он нас своими байками кормит!

– Да, – согласился кто-то, – все подробно изучают биографии философов, их вклад в философию, а мы…

– А мы слушаем байки пго вгемя, пго оггомных людей из камня, – перебил картавый.

– А самое интересное, про то, что солнца нет, – усмехнулся парень в очках с круглыми тонкими линзами. – Абсурд! – поправил очки.

– Абсугд! – облизнул пухлые губы картавый.

И только Енка, а с нею и Леня были в стороне от этих возмущений. Енка во время совместных прогулок с ним пересказывала лекции Ника вновь и вновь, едва дыша и слово в слово.

– Как ты все это запомнила? – удивлялся Леня.

– Когда мне интересно, я быстро запоминаю, а его лекции самые интересные в мире! – И она кружилась на месте, раскинув руки и запрокинув лицо к небу.

Леня смотрел на нее и почему-то улыбался, сам не знал почему. Ему было тепло на сердце и горько одновременно.

– Знаешь, – сказала она однажды, разглядывая носок своего ботинка, – мне кажется, что он больше не будет общаться со мной как прежде.

– С чего ты это решила?

– Ну, он же учитель, а мы кто? Простые студенты…

– А раньше, по-моему, ему это не мешало.

– А?

– Ну, он ведь всегда был учителем и когда познакомился с тобой тоже. По-моему это ничего не меняет.

– Верно.

– Тем более он такой же студент, как и мы, просто практикант.

– Верно.

– Поэтому ничего удивительного не будет, если он позвонит и пригласит тебя в кино.

– Верно.

– Привет. – Ник вынырнул из-за угла, сияя неотразимой улыбкой.

– Привет. – Енка залилась краской.

Ленька слегка кивнул, едва причесанной шевелюрой.

Ник скользнул по его лицу взглядом и, подмигнув Енке, спросил:

– «Титаник» в 3D видела?

– Нет пока…

– Как? Лучший друг не сводил еще? – покосился на Леньку.

– Нет, мы еще не ходили, – процедил сквозь зубы тот.

– Может, исправим эту роковую ошибку вместе? – предложил Ник. – Согласны?

– Да! – хлопнула в ладоши Енка.