– А вы не расстраивайтесь, – хищно улыбнулся мужчина, – поищите еще, городок-то, слава богу, не маленький. А в случае чего и страна большая.

Мишка покорно проглотил издевательство и вышел.

– Ну, что, мальчик мой, опять отказали? – посочувствовала какая-то женщина у окна.

Мишка удивленно воззрился на нее:

– Афина Радиславовна?

– Я, мальчик мой. – Она поправила каракулевую шапочку-таблетку. – Идем, есть о чем поговорить, – взяла его под руку и повлекла за собой.

Мишка очнулся в кафе за столиком с пунцовой скатертью, в ЕЕ кафе. Афина Радиславовна сидела напротив, тонкие губы ее, то и дело вздрагивая, растягивались в улыбке, глаза превратились в бархатные щелки.

– Ты думал – все так просто? – выдохнула она.

– Я вас не понимаю…

– Ты действительно такой наивный? Ты действительно думал, что я тебе дам куда-нибудь устроиться? Так легко прощу тебя? – Она провела пальцем по ободку бокала.

– Так это вы?!

– Я, мальчик мой, я. – Ее пальцы заскользили по ножке бокала.

– То есть, у меня нет шансов?

– Никаких, милый. – Она подняла бокал, посмотрела на Мишку сквозь стекло. – Тебя везде ждет отказ, если только…

– Если только?..

– Ты голоден? – спросила неожиданно она, подозвала официанта, попросила вина, сделала заказ. – Не откажешься поужинать со мной?

– Я думал, мое мнение не учитывается.

– Так и есть, – улыбнулась она, – я спросила для приличия. Ну-с, поднимем бокалы за твое светлое будущее, которое у тебя непременно будет, если конечно сделаешь правильный выбор.

Мишка поднял было бокал ей навстречу, да так и застыл, услышав последние слова. Афина Радиславовна, сверкая черными, как оливки, глазами, зацепила его бокал краешком своего, отчего раздался приятный звон.

– Выбор?..

– Советую попробовать этот салат, – будто не слышала его она, – пикантные нотки…

– Послушайте, давайте напрямую, что вы хотите?

– Давай, давай напрямую. – Она отложила вилку и нож. – Ты такой нетерпеливый, и куда вы все спешите? Учись наслаждаться жизнью, мальчик мой. – И она накрыла хищной ладонью его пальцы.

– Вы за старое. – Он освободил руку.

– А-а, понимаешь все же. – Снова пальцы заскользили по ножке бокала. – У ужина должно быть продолжение, тогда все двери откроются перед тобой.

– Нет…

– Нет? Тогда – нищета, бесславие, безработица. Кому ты нужен безработный?..

– Нет, Афина Радиславовна, мой ответ останется тем же, что и тогда. – Мишка поднялся.

– Смотри, сам придешь! Задушу, выхода не будет, – сверкнула оливковыми глазами.

– Россия большая, на всю мощи не хватит. Желаю вам счастья, Афина Радиславовна. – Он двинулся к выходу.

– Миша… – Она ринулась за ним и, обхватив плечи со спины, прижалась к нему всем телом. – Мальчик мой!

Он остановился.

– Я же люблю тебя, мальчик мой, – шептала она, – неужели ты не видишь? Останься, не бросай меня…

– Афина Радиславовна, отпустите меня, я ухожу.

Объятья ее ослабли. Он сделал шаг, другой и скрылся за бамбуковой шторой. Хищные кисти бессильно повисли, резко выделяясь на фоне платья черного бархата.

Ник сидел на скамейке среди облезлого редкого скверика, подставив лицо скупому весеннему солнцу, закрыв глаза. Внезапно на его веки упала тень, он нехотя открыл глаза: Леня навис над ним как грозовая туча.

– А, друг… – Ник вяло улыбнулся.

– Послушай, я это. – Леня с трудом подбирал слова. – Я… э-э… хотел узнать, что у тебя с этой женщиной из методического?

– М-м, понятно: верный паж беспокоится за свою даму, как бы ей не разбили сердце…

– Зачем ты кривляешься? Просто ответь на мой вопрос.

– Мой ответ ничего не изменит: ей рано или поздно разобьют сердце – хрустальный колпак, в котором она прячется, даст трещину и Неон узнает, что мир на самом деле черно-белый, а не розово-неоновый. В этом ей может помочь кто угодно: я, ты, он. – Ник ткнул пальцем в проходящего мимо парня. – И не тебе решать, кто это будет… хотя, если поторопишься, это можешь быть ты. Уж ты-то бережно освободишь ее от липкого кокона розово-неонового бреда.

– Почему это? – Леня насупился.

– Ты ее любишь в отличие от нас.

– Что? Значит, ты ее не любишь?! А какого лешего ты затеял эту игру в дружбу?! Разве ты не видишь, что она без ума от тебя?!

– Это влюбленность, которая быстро проходит, всего-то. Ты должен меня благодарить, что я не воспользовался этим.

Леня схватил Ника за грудки и прорычал:

– Да если бы это случилось, я бы тебя, как вшу поганую, тут же… – швырнул его обратно на скамейку. – Все, мое терпение лопнуло, больше никаких прогулок и встреч! Держись от нее подальше, понял?

– Слушай, это уже слишком, мы ведь действительно только друзья, – попробовал возмутиться Ник.

– Это ты так думаешь, но не она!

– А ты…

– А я притворялся все это время, меня тошнит от этой игры!

– Но чтобы угодить ей, ты в ней участвовал, хотя мог сразу все остановить.

– Остановлю теперь!

– И сделаешь ей еще больнее…

– Слушай, – тряхнул Ленька шевелюрой, – я второй раз не повторяю: держись от нее подальше!

– Я тебя понял, но думаю, что она сама вольна выбирать друзей. Не боишься спугнуть ее своей тиранией?

– Да пошел ты. – Ленька ударил носком ботинка попавшийся под ногу комочек снега, тот покатился, упал в лужу и медленно растаял. Ник смотрел, как исчезают хрусталики, отражая солнечные лучи в последний раз, а когда поднял глаза, Леньки уже не было рядом.

Тот, обходя лужи, направился к дому Енки, решительно насупившись и что-то бормоча. Честно сказать, он ни разу не был у нее в гостях за все то время, что они были знакомы, видимо, не было повода, но теперь повод нашелся, и самый что ни на есть весомый, так казалось Леньке, и он, чеканя шаг, репетировал речь. Выходило складно и даже красиво. Вот та самая дверь, до которой он ее провожал. Осталось только позвонить. Нажал на кнопку. Еще. Еще. Дверь щелкнула и отворилась. Рыжеволосая девушка стояла на пороге.

– А-а-а, Лена здесь живет?

Девушка улыбнулась и на щечках, покрытых веснушками, обозначились ямочки:

– Ленич! Ты что – не узнал?

– Енка! Ну ты даешь! – Ленька вытаращил глаза.

– Давай, проходи. Родители на гастролях, а я уборку затеяла, так что не пугайся.