Айсберг. Ты красивая женщина. Ты мне нравишься…

Белокурая. И что?

Айсберг. Хочешь, я сейчас за тобой приеду. Покатаемся… Поболтаем.

Белокурая. Так ты вроде женат.

Айсберг. Нет проблем. Я ночью часто халтурить езжу. Ты где живешь?

Белокурая. Ой, я как-то так с бухты-барахты не могу. Понимаю, что глупо, но…

Айсберг. Да ты не бойся. Я тоже первый раз знакомлюсь. Мне обычно девчонки пишут молодые, мол, сколько зарабатываешь и т. д. Или бабы иногородние. А такую умную первый раз встречаю.

Белокурая. Я-то вообще, можно сказать, с тобой невинность потеряла. Раньше по «аське» только по работе и с мужем разговаривала.

Айсберг. Ну вот. Начинай новую жизнь. Пиши, где живешь.

Белокурая. А вдруг ты маньяк?

Айсберг. Так это только драйва добавит встрече. Знаешь, кому суждено быть повешенным, тот не утонет…

Елена подумала: «Бред какой-то! Взрослая баба! Можно сказать, при желании могла бы уже не раз быть бабушкой… не знамо с кем прется в ночь…» Она оглянулась на Караванова и сразу же поняла, что поедет. И вспомнила одного крупного политика, повесившего в кабинете огромный портрет жены с комментарием: «Как гляну на нее, такой адреналин в организм врывается, что со страной управиться – раз плюнуть!»

К тому же она не была самой собой и не сделала бы журналистской карьеры, если бы вот так быстро не принимала решений.

Айсберг написал: «Как говорил Нильс Бор: достаточно ли невероятна эта идея, чтобы быть правильной?»

Елена ответила: «Убедил. Была не была! Через час будь по адресу…»

Придирчиво посмотрела на себя в зеркало. Надо надеть кофточку построже и не краситься, а то мало ли… Может, газовый баллончик взять, который для Лиды купила? А как им в машине пользоваться? Сама же и наглотаешься! Так, номер машины. Отлично. Можно на столе оставить записку: я уехала на машине под номером… И пусть Караванов разыскивает…»

Фото Айсберга на сайте знакомств было довольно мелкое. Угадывалась хорошая фигура, благородная седина и вполне правильные черты лица. Костюмчик был, мягко говоря… застойного покроя, но уж ладно… Надо прикинуть, куда поехать, чтоб в ночном общепите не налететь на знакомых. Что-нибудь такое в центре, круглосуточное, простенькое, типа «Якитории». Чтобы не выставлять мужика на бабки…

Елена стояла у подъезда в дорогом светлом пальто, сбрызнутая духами, когда красная «Нива» затормозила возле нее. Вышедший человек настолько не походил на нарисовавшийся образ, что она отшатнулась. Он был как добротный сталинский дом, когда-то построенный по щедрому проекту, но долгие годы не ремонтированный, не крашенный, не ухоженный. И великолепие архитектурного плана только подчеркивало его заброшенность и запущенность.

– Я – Айсберг! – сказал он и испуганно протянул руку.

– Привет! – улыбнулась Елена; что-что, а держать лицо она умела.

– Поехали? – помявшись, спросил Айсберг.

– Готов маршрут? – поинтересовалась она.

– Нет, – развел он руками.

Собственно, все по отдельности соответствовало обещанному: рост, лицо, марка машины, образование… Но, как из одних и тех же деталей детского конструктора можно было собрать или дракона, или луноход, так и из этих вполне пригодных деталей было собрано что-то совершенно непотребное. И данное непотребство состояло в штампе непроходимого неудачника. И потому: машина была грязна до бровей, куртка была вариантом дачной одежды для огорода, ногти были черны и нестриженны, кроссовки – изношены до ручки, а глаза – испуганны… И по этим глазам было понятно, что он не специально так вырядился. Просто для него это естественное состояние, и, увидев такую роскошную даму, он понял, что не соответствует. Хотя и не понял, чем именно…

«Придется опять немножко „потерезить“! – подумала она; „потерезить“ был ее любимый термин в разговорах с подружками, он происходил от „матери Терезы“. – Нельзя же ему сказать: „Мужик, ты чё, охренел, себя на сайте знакомств вешать?“»

Она осторожно села в машину и ослепительно улыбнулась.

– Как вас зовут? – спросил он, все поняв сквозь ее улыбку.

– А зачем нам имена? Так романтичнее. Меня зовут Белокурая.

– Ну как хотите… – насупился он. – Куда едем?

– Да у меня очень мало времени… завтра рано на работу… и вообще это все так странно… давайте по ночной Москве покатаемся, – промурлыкала Елена, думая: «Куда я с таким чучелом попрусь? Он и заплатить-то не сможет…»

– Все ясно, – сказал Айсберг упавшим голосом.

«Этот козел еще и дуется! Будто это я пришла на свиданку, вылезя из помойки!» – удивилась Елена.

– По Садовому кольцу вас устроит? – спросил он.

– Вполне, – кивнула она.

– Вижу, что я вам не понравился… – обреченно сказал Айсберг.

– Ну как это можно по первой встрече делать выводы? – врущим голосом спросила Елена.

– Так ведь второй не будет… Я ж не слепой… А вы мне… глянулись…

– Откуда я знаю, что в моей жизни будет, а чего не будет…

– А почему не будет? Объясните! – потребовал он.

– Хотите правду? – жестко глянула на него Елена.

– Хочу, – набычился он.

– Мы с вами как попутчики в поезде, и потому можем быть откровенны. Да? Я думаю, что вам надо многое в себе поменять.

– Что, например? Машину? – иронически прищурился он.

– Машину достаточно помыть… Готова принять мытье машины на отметку. Как говорил классик, человек – это стиль!

– Ладно, помою… – буркнул он, как школьник.

– Так ее надо не один раз помыть. Ее надо всегда держать мытой!

– Понял. Еще претензии есть? – Он начал говорить немного смелее.

– У меня не претензии, у меня педагогический азарт… – пояснила Елена.

– А вы любите попугаев? – вдруг спросил он.

– Как-то об этом не думала… – пожала плечами Елена.

– А у меня шесть попугаев. Два умеют говорить… Я учу их петь под фортепиано… – Лицо его осветилось счастливой улыбкой.

– Как я вам завидую! – улыбнулась Елена, съехидничав про себя: «Маньяк, но, к сожалению, не сексуальный. Очень не сексуальный…»

– А из-за чего вы развелись? – успокоенно спросил Айсберг после того, как почувствовал одобрение страсти к попугаям.

– Кризис брака. Муж считает, что я его прессую. И, наверное, прав. А я поняла, что меня прессует жизнь с ним. И тоже права.

– А вы его не прессуйте, и он будет добрее…

– Легко сказать, когда по темпераменту я могу армией командовать. А вы почему здесь оказались? – спросила Елена.

– Да просто понял, что жизнь проходит… сколько ее осталось. Мне женщины снятся, а романов почти не было. У меня все хорошо с женой. Но только это семья, а эротика – это совсем с другими женщинами. – У него было совершенно беззащитное лицо.