— Нет, — отрезал Гилтас. — Предоставь это мне. Если потребуется, я буду скакать днем и ночью.

— Муж мой... — Львица перешла на нежный «женушкин голос», — твое здоровье...

Гилтас бросил на жену взгляд, от которого слова замерли у нее на устах, а затем повернулся и резко пришпорил лошадь. Его отъезд был столь стремительным, что стражникам, кинувшимся вслед, пришлось долго скакать во весь опор, прежде чем они смогли догнать короля.

Глубоко вздохнув, Львица последовала за ними.

Побережье Нового Моря, выбранное Гилтасом для встречи эльфийских беженцев, находилось на таком расстоянии от Торбардина, чтобы в случае опасности эльфы могли рассчитывать на помощь гномов, но при этом не слишком действовали им на нервы. Гномы понимали, как нелепо подозревать квалинестийцев, больше всего на свете любивших лес, в желании переселиться в подземные торбардинские убежища, однако голоса разума оказалось все же недостаточно, и в итоге они продолжали видеть в каждом пришельце потенциального завоевателя, мечтающего при первом удобном случае завладеть их надежно защищенной крепостью.

Эльфам следовало также остерегаться гнева огромной драконицы Онисаблет, захватившей территорию бывшего Нового Берега. Теперь эта земля получила название Новая Топь, ибо с помощью своей нечестивой магии драконица превратила все окрестности побережья в топкое болото. Опасаясь вступать в ее владения, Гилтас решил продвигаться через Пыльные Равнины — огромную пустыню, населенную варварами, которые жили совершенно обособленно и не проявляли никакого интереса к миру, лежавшему за пределами их собственного.

Медленно, в течение нескольких недель, беженцы пробирались к месту сбора. Некоторые из них двигались группами по туннелям, проложенным гномами и гигантскими подземными червями. Другие бежали через лес с помощью повстанческих отрядов Львицы. Но и те, и другие оставили позади все, что имели: свои дома, земли, имущество, богатые леса, благоухающие сады и прекрасный город Квалиност с его сверкающей Башней Солнца.

Беженцы были уверены в том, что рано или поздно они вернут себе земли, которыми владели испокон веков. Ведь даже после того как эльфийское королевство раскололось надвое во время жестоких Братоубийственных Войн, образовав два великих эльфийских народа — Квалинести и Сильванести, квалинестийцы остались жить на родной земле. И сейчас они ни минуты не сомневались в том, что их изгнание — временное. Однажды, во времена Войны Копья, им уже приходилось бежать из Квалинести, но они пережили обрушившееся на них бедствие и вернулись в свою страну, чтобы сделать ее еще прекраснее, чем прежде.

Людские армии могли приходить и уходить. Драконы могли прилетать и улетать, но народ Квалинести будет жить вечно. Свежий ветер скоро развеет удушливый дым пожарищ, и зеленые ростки пробьются сквозь черный пепел. Квалинестийцы все отстроят и вырастят заново. Они уже делали это раньше. Они смогут сделать это снова.

Вера эльфов в свое прекрасное будущее уступала по силе лишь их уверенности в несокрушимости защитников Квалиноста, а потому настроение беженцев, поначалу весьма мрачное, вскоре стало почти веселым.

Конечно, они понесли потери: некоторые из их собратьев пали во время нападения страшной драконицы; другие погибли в стычках с людьми или же были схвачены и замучены Неракскими Рыцарями. Но все-таки число погибших оказалось удивительно небольшим на общем фоне трагических событий. Следуя плану своего мудрого короля, квалинестийцы, поддерживаемые народом гномов, все-таки выжили и теперь с нетерпением ожидали скорого возвращения домой — ведь иначе, по их мнению, и быть не могло.

Впрочем, наиболее благоразумные не спешили радоваться, ибо видели тревожные признаки того, что самое худшее еще не миновало. Почему защитники Квалиноста не присылали им никаких известий? Город обещал держать их в курсе событий, а это означало, что, с плохими или хорошими новостями, гонцы уже должны были бы прибыть в лагерь.

Однако этот факт, сильно беспокоивший одних эльфов, совершенно не волновал других, и они оптимистично повторяли людскую поговорку: «Отсутствие новостей — это тоже хорошие новости» — или любимое изречение гномов: «Отсутствие провала означает шаг в правильном направлении».

Эльфы разбили палатки на песчаном побережье Нового моря. Дети целыми днями играли в ласково плескавших волнах и строили замки из песка. По ночам беженцы разводили костры из выброшенных на берег бревен и веток. Сидя у огня, они вспоминали истории о трудных временах скитаний, уже выпадавших на долю эльфийского народа, и успокаивали себя тем, что все известные им истории имели счастливый конец.

Стояли удивительно теплые для этого времени года дни. Морская вода приобрела тот глубокий черно-синий цвет, какой бывает у нее только в осенние месяцы и свидетельствует о приближении зимних штормов. Деревья гнулись под тяжестью своих богатых даров, поэтому недостатка в еде не было, а для питья и купания эльфы нашли несколько ручьев с чистой водой. Эльфийские стражи охраняли лагерь днем и ночью, а воины-гномы, выглядывавшие из лесных чащ, вели дополнительное наблюдение, следя одним глазом за появлением врага, а другим — за самими эльфами.

Беженцы ждали Гилтаса с известиями о том, что страшная драконица пала и они могут вернуться домой.

— Ваше Величество, — окликнул короля один из стражников, — вы просили меня заранее предупредить вас о приближении к лагерю беженцев. Он начинается за тем предгорьем. — Эльф указал рукой.

— Тогда нам придется остановиться здесь. — Гилтас натянул поводья и взглянул на бледное солнце, стоявшее в зените. — Мы продолжим свой путь с наступлением темноты.

— Почему мы делаем привал, муж мой? — спросила только что подъехавшая Львица. — Мы чуть не свернули себе шеи, пытаясь быстрее добраться до места, а теперь, когда до него уже рукой подать, ты вдруг приказываешь остановиться.

— Новости, которые я везу своему народу, могут быть сообщены только во тьме, — ответил Гилтас, слезая с лошади и стараясь не смотреть на жену. — Пусть ни солнце, ни луна не светят в минуту нашей общей скорби. Я не желаю видеть даже холодный свет звезд. Я сорвал бы их с небес, будь у меня такая возможность.

— Гилтас... — начала было Львица, но он отвернулся от нее и зашагал в лес.

По знаку королевы стражники бесшумно последовали за ним.

— Я теряю Гилтаса, Планкет, — сказала Львица голосом, наполненным болью и печалью, — и не знаю, как мне достучаться до него.

— Просто люби его, — вздохнул Планкет, — вот и все, что ты сейчас можешь сделать. С остальным может справиться только он сам.

Гилтас в сопровождении своей свиты вошел в эльфийский лагерь сразу по наступлении темноты. Меж костров, горевших на берегу, мелькали тени танцующих детей. Для них все происходившее было отдыхом, веселым приключением. Ночи, проведенные в туннелях со страшными гномами, уже казались им далеким воспоминанием. Школьные занятия были отменены, а домашние обязанности сокращены до минимума.

Гилтас смотрел на детей и думал о страшных известиях, которые ему предстояло сообщить эльфам. Праздник окончится ближайшей ночью, а утром они начнут жестокую борьбу — борьбу за собственное существование. Сколько из этих веселящихся сейчас детей погибнет в пустыне, не выдержав жары и жажды, или станет жертвами злобных существ, населяющих Пыльные Равнины? Сколько взрослых не вернется домой? Выживут ли они вообще как нация или предстоящий переход войдет в историю Кринна под названием «Последний поход квалинестийцев»?