«А ты и не способен, — с неожиданной злостью подумала. — Это государство даёт дотации на Ланса и Лотта, и мы живём на них».

— То есть то, что твоя жена драит трёхэтажный дом с утра до вечера, — это достойно, а офисная работа — нет? — не выдержала я.

— Пф-ф-ф, — фыркнул Морис, пренебрежительно махнув рукой. — Да какая это работа? Я тебе робота-уборщика подарил.

«Ага, на рождение сыновей. И твои родственники умилялись, какой ты заботливый».

— Восемь лет назад, и тогда у нас была ещё небольшая двухкомнатная квартира. Чтобы этим роботом убрать всю территорию поместья, мне приходится наклоняться, заменять аккумулятор, фильтры и воду столько раз, что вымыть полы руками проще. Я даже не говорю, что он тяжёлый настолько, что поднять его по лестнице — как сходить в спортзал.

— Ну вот, считай у тебя ещё и бесплатный фитнес, — широко оскалился Морис. — Что же ты такая неблагодарная, а, мышка-глупышка?

Вдох. Выдох.

— Я не люблю, когда ты меня так называешь.

— А я не люблю, когда ты отказываешь в постели. — Морис снова недвусмысленно положил руку на поясницу и потёрся. Слава Вселенной, на этот раз только животом. — Но так и быть, я готов обдумать разрешение на учёбу, если прямо сейчас ты раздвинешь ноги и будешь стонать так, как стонала в наш первый раз.

К счастью, от ответа меня избавил Ланс, вбежавший на кухню.

— Пап, мам, там Лотт задумал какую-то ерунду в моей комнате, а я ему говорю, что дырка в полу мне не нужна!

Я перевела растерянный взгляд на мужа:

— Морис, ты так и не поговорил с сыновьями?!

Он вновь пренебрежительно возвёл глаза к потолку.

— Какого шварха это я должен делать?! Почему ты не можешь им сказать, чтобы они прекратили хулиганить?!

«Потому что это и называется отцовством. А заделать детей может каждый».

Морис сделал замечание детям в излюбленном виде: мол, он-то понимает, что они растут будущими мужиками, но трусливая мама против опасных экспериментов в доме. У меня закончились силы спорить, что нельзя подрывать авторитет второго родителя и так общаться с сыновьями, их надо воспитывать и доступно объяснять, почему нельзя делать те ли иные вещи. Супруг лишь отмахнулся:

— Они ещё мелкие, вон наросты резонаторов только-только появились. Восемь лет, я тебя умоляю. Вот будут постарше, тогда и поговорю с ними по-мужски.

Чувствуя себя вымотанной и выжатой досуха после физически сложного дня и очередного неприятного разговора с Морисом, я рухнула в постель, а проснулась… от настойчивых толчков в бока.

— Мам-мам, проснись! Ну, ма-а-ам!

Я еле-еле разлепила глаза и бросила взгляд на коммуникатор. Два часа ночи.

— Что-то случилось?

Полностью одетые и сосредоточенные Ланс и Лотт сидели по краям матраса. У обоих в руках находилось по стеклянной литровой таре.

— Мам, слушай, папа сказал, что фигню можно делать только со взрослыми.

«Морис, неужели нельзя было объяснить детям всё нормальными словами?!»

— Правильно он сказал. Только не «фигню», а необычные занятия.

— Так вот, мы собрались на улицу. Сегодня ночь, когда у жуков-роговиков рога светятся! Их можно поймать в банку.

— Зачем вам это? — Я приподнялась на локте, чувствуя, что невыносимо хочется спать.

— Ну как же?! Это же так здорово! Светящиеся рога! Надо это изучить! А вдруг у нас, цваргов, они тоже могут светиться, а мы не знаем? Учитель Кианз хотел про жуков рассказывать на вчерашнем занятии, и если бы он не заболел, то мы точно роговиков изучали бы!

— Лотт, Ланс, это всё хорошо, но сейчас ночь на дворе. Куда вы пойдёте за жуками? Я уверена, что господин Кианз ни в коей мере не подразумевал, что вы среди ночи должны собирать насекомых. Скорее всего, как только он выздоровеет, принесёт в класс картинки или голограммы. Давайте спать, а? Роговиков в крайнем случае можно и утром собрать.

Я вновь опустила голову на подушку и шумно зевнула. Глаза слипались.

— Ну, ма-а-ам, картинки — это не прикольно. А утром они перестанут светиться, и их уже не найти в траве! Неужели ты не понима-а-аешь?! — Лотт снова потряс за плечо. — И вообще, мы поступили хорошо. Задумали дело — и пришли к тебе, а ты нас прогоняешь спать. Разве это справедливо?

— Они всего пару ночей в году святятся, сегодня как раз именно такая, — тихо добавил Ланс.

Понимала. Увы, я понимала, что Ланс и Лотт разбалованы так, что если я сейчас жёстко скажу «нет», то они обидятся и, вопреки запрету, пойдут ловить жуков в одиночку, а это опасно. И даже если я застукаю их за побегом из дома, наказать должным образом не смогу, а Морис всё это и вовсе подаст как «я-то не против, но ваша трусливая мать боится, не надо её расстраивать». Уж лучше всё проконтролировать самой… В конце концов, ночная прогулка в предгорье и ловля жуков — это куда как менее опасно, чем строительство и тестирование истребителя из черенков лопат или химический эксперимент по созданию самодельной бомбы в спальне. Да и совесть, если честно, грызла. День рождения близнецов вышел, скорее, очередной тусовкой для их отца, а Морис постоянно экономил на игрушках… Если уж они так хотят иметь этих жуков, то так и быть.

Тяжело вздохнув и понимая, что в этот раз выспаться не судьба, я села в кровати:

— Ладно, дети. Дайте мне пять минут, чтобы одеться, и выдвигаемся. На ловлю жуков отвожу ровно один час, а затем вы добровольно возвращаетесь домой в постель. Договорились?

— Да-а-а! Ура-а-а! — хором закричали эти двое сорванцов, и я не смогла не улыбнуться.

[1] Муассанит — драгоценный камень, который добывают на Цварге.

Глава 7. Несчастный случай

Себастьян Касс

— Ты не подумай, что мы тебе не рады, но ты вроде как на неделю только собирался, а тут живёшь и живёшь, даже Гаскону велел перепарковать истребитель в тень, — сказал за обедом Стефан.

— Да лето жаркое, а у «Ястреба» большие иллюминаторы, воздух внутри быстро накаляется. — Себастьян передал дяде порцию макарон с креветками.

Повар в поместье Кассов была замечательная, но готовила