Внезапно сквозь едкий дым появляется коренастая фигура, и Юрий отшатывается. Кто это? Кто-то из соседей, которому чудом удалось выжить после этого ужасного пожара?

«Эй, кто вы?» – хочет спросить он, но вместо слов из легких вырывается сиплый звук.

Последние клочья дыма рассеиваются, и к Юрию приходит осознание, что перед ним тот самый мужчина. Да-да, это он, тот самый милиционер, что допрашивал его и приятеля по поводу кражи автомагнитолы. Тот, которого его приятели отметелили на трассе.

На нем все те же джинсы и футболка – грязные, измятые, забрызганные мочой и кровью. Половина волос милиционера сожжена, остатки седой шевелюры тлеют, словно сонно помаргивающие угли. Казалось, он только что поднялся с обочины, где лежал секунду назад – избитый, беспомощный и униженный, воняющий ссаньем.

«Да вот только сейчас он не выглядит беспомощным», – думает Юрий, нервно кусая губы.

В крупной жилистой руке мужчина сжимает резиновую дубинку, сплошь утыканную гвоздями. Юрий смотрит на их хищно поблескивающие жала, чувствуя, как у него подгибаются ноги.

«Я – твой судья, – улыбается призрак. – Судья и палач. Я твой бог, Юра».

Его рот открывается еще больше, и молодой человек видит, что вместо зубов у этого чудовища тоже гвозди.

«Твой бог», – хрипло повторяет монстр, замахиваясь своим жутким оружием.

Комкая мятую простыню, Юрий сел, оцепенело глядя в черное, как деготь, окно. И уже не спал до самого утра, беспокойно ворочаясь на кровати.

А вечером этого же дня он уже снова сидел в компании Жоржа и его дружбанов. Гулянку было решено проводить в загородном доме Алекса – длинного как жердь двадцатитрехлетнего парня, одного из близких приятелей Жоржа. Предки Алекса улетели отдыхать на Мальдивы, предварительно взяв со своего отпрыска клятвенное обещание, что тот будет вести себя пристойно и не угробит дом к их возвращению.

Юрий потянулся к открытой бутылке пива со странным названием «Amma».

«Итальянское», – прочел он на этикетке и сделал глубокий глоток. Исподтишка разглядывая гостей, молодой человек с тоской подумал, что, если бы не их школьная дружба, вряд ли Жорж согласился взять его с собой на вечеринку. Он совершенно не вписывался в здешнюю тусовку.

Взять того же рыжего здоровяка Игоря, тот, что с громадными «туннелями» в ушах, как у папуаса. Всегда в шоколаде – при деньгах, своя машина, навороченный мобильник… Немудрено, он как-то хвастался, что его отец занимает какую-то высокую должность в администрации Кемеровской области… Тамаре, подружке Жоржа и любительнице потрясти сиськами при каждом удобном случае, тоже повезло – ее мать – директор крупной строительной компании, у них контракты по всей Сибири. А еще говорят, у нее какой-то бесбашенный братец по кличке Грот, который души в ней не чает и порвет задницу любому, кто на нее не так посмотрит…

И у Алекса все в шоколаде – один этот домище чего стоит! Даже его дружбан Рома, который в настоящий момент тискал двух сестер-близняшек, тоже, судя по всему, не из бедных (как и сами девчонки). Таня и Аня, хе-хе. Две совершенно одинаковые куколки-блондинки с вечно круглыми от удивления глазами. Алекс трахает Аню, а Рома дрючит Таню… К слову, отец этих одинаковых сосок – местный нотариус.

Да, ему в этом плане гордиться особенно нечем. Отец трудится шофером на птицефабрике, а мать продает журналы и газеты, весь день напролет ютясь в душной будке с вывеской «Пресса». На днях у отца от рака умерла сестра в Ангарске, из-за чего родители, заняв деньги, срочно вылетели первым рейсом. Пятилетняя сестра Лиза, понятное дело, осталась на его попечении и, нужно сказать, очень плакала, когда Юрий сообщил, что уходит по делам (на вечернику то бишь).

«Юла, я тебя любью! Не уходи!» – рыдала она, протягивая к нему свои тоненькие ручки.

Скрипя зубами, он позвонил соседке, попросив ее посидеть с сестрой до 23.00, и та согласилась.

Он вздохнул, вновь припав к бутылке.

Кто-то включил музыку, и пространство просторной гостиной взорвалось, завибрировав от хлестких аккордов Prodigy.

На некоторое время Алекс запустил в просторную комнату Джона – своего четырехлетнего питомца-далматинца. Пес, чуток обалдев и перевозбудившись от обилия гостей и грохочущей музыки, некоторое время лаял, затем беспорядочно тыкался в ноги молодым людям, пофыркивая и пачкая всех слюной, пока Алексу это не надоело, и он не выгнал собаку во двор.

Игорь, высыпав перед собой на чистый лист бумаги горку засушенной травки, сворачивал косяк. Тамара сидела на подоконнике, положив ногу на ногу и болтая в воздухе сверкающей глянцем туфелькой.

– …и когда этот дрищ мне снова начал названивать, я ему просто сказала: «Милый мой пусик…» – ворковала она, не забывая между делом делать маленькие глоточки красного вина из бокала. – В этом мире все покупается и продается…» А он мне так обалдело: «Это значит, мы все – товар?» На что я ему: «А то! Так вот, я – эксклюзивный и уникальный товар. И стою очень дорого…»

Таня с Аней залились визгливым смехом, сидящий между ними Роман, раскрасневшийся от выпивки, глупо улыбался.

В дверь позвонили, и Алекс, неуклюже переступая длинными ногами, вышел наружу. Вернулся он с несколькими коробками пиццы и огромным пакетом, который был набит упаковками суши.

Жорж выставлял на низкий стеклянный столик бутылки с крепким алкоголем. Заметив отсутствующий взгляд Юрия, он подсел к нему.

– Ты че надулся, как прыщ на жопе? А, Юрок?

Он пихнул молодого человека в бок, и Юрий выдавил напряженную улыбку.

– Так… Голова немного кружится.

– Накати вискарика, – посоветовал Жорж, доставая из пакетов пластиковые стаканчики. Он скривился, мотнув головой в сторону пива. – Че ты эту кислятину цедишь?

– Жорж, я все вспоминаю тот случай на дороге. Ну помнишь, когда мы в клуб ехали? – произнес Юрий.

На лице Жоржа появилось недоуменное выражение, затем он нахмурился, почесал затылок и лишь потом расплылся в ухмылке:

– Ты про этого ушлепка на «Форде» вспомнил? Чего это вдруг?

Юрий принялся ковырять заусенцы на пальцах.

– Меня напрягает, что о последствиях ничего не известно, – сказал он, не глядя на друга. – Ничего и нигде, как будто это было сном, понимаешь? Ни по ящику в новостях нет ничего, ни в Инете… Какая-то тишина нездоровая. По идее, этот мужик должен был обратиться в больницу. Он же мент, помнишь, я говорил? Что-то здесь не так.

– Не гони волну, Юрок, – ответил Жорж. Он плеснул себе в стакан виски, добавил колы и осушил половину. Поморщился от пузырьков, шибанувших в нос, затем самоуверенно заявил:

– Он просто понял, что был не прав. Так вот. Ему ничего не оставалось, как пердячим паром ползти домой – класть лед на свои фингалы и стирать обоссаные штаны.

Услышав последнюю фразу, Игорь засмеялся, но лицо Юрия оставалось напряженным.