Шеф и Дюрье переглянулись. Я почувствовал в их реакции еле заметный сдвиг. Крошечную трещинку, которая только и ждала толчка, чтобы разверзнуться пропастью. Я стоял на своем.

— Подумайте хорошенько, прежде чем устраивать большое сафари. Что делает охотник, когда вторгаются на его территорию? Он расширяет свой ареал, уходит все дальше и дальше. А в наших интересах оставить его здесь, в пределах досягаемости.

Я не убедил их, особенно шефа, который смущенно сказал:

— Слушайте, Ларгильер… Инспектор Дюрье напал на серьезный след. Он предпочитает работать со своим обычным напарником, тот как раз вернулся из отпуска. Что если вам воспользоваться этим и тоже отдохнуть? Хотя бы несколько дней…

Я пожал плечами.

Маленькие лакомые трофеи стали попадаться реже с тех пор, как мне пришлось покинуть мои угодья, но это не имеет значения… Я нашел множество других. Недавно мне не повезло с двумя, это была слишком легкая добыча и слишком медлительная, чтобы нести на себе свой драгоценный нектар. Теперь я уже не доверяюсь их маршруту, лишь скорость да дерзость, с которой они идут на риск, подскажут мне, покинули они свое гнездо или, напротив, возвращаются к нему. Ага, вот и первый — красивый, зеленый… Сейчас он на миг остановится — я угадываю это по его рокоту, который стихает по мере того, как приближается ко мне. Я ловлю его на мушку… Целюсь в зеленое… Ну, с Богом!.. И вот наступает тот самый вожделенный миг. Миг открытия… Миг сюрприза… Нет, вы только взгляните! Какая роскошь! И вдобавок она еще совсем горячая… Гигантская, на четыре-пять персон, с восемью ингредиентами: оливки, перченая говядина, тунец, шампиньоны, анчоусы, каперсы, морепродукты, а сверху то, что я люблю больше всего, — двойной слой моццареллы. Такую не каждый день встретишь… Это заветная мечта любого охотника за пиццами… Почетный трофей… Даже не знаю, с какого конца за нее взяться… Вот она — награда за долгие вечерние бдения, за выматывающую ночную ходьбу, когда голод свирепо грызет внутренности, за нескончаемые часы неподвижности, ожидания и надежды. За мое одиночество. Именно в такие благословенные мгновения я возношу себе хвалу за весь риск, за все опасности, которым я подвергал себя ради своей добычи.

Нет, у меня не хватило духу уехать в Биарриц. Несмотря на дружные уговоры всей нашей шарашки. Вот уже неделя, как Дюрье со своим дружком занимаются этим делом. А я наблюдаю со стороны за их неудачами. Теперь трупы доставщиков пиццы находят по всему Парижу — в сквере Монтолон, в парке Монсури, в саду Пале-Рояль. Каждый вечер он меняет место охоты. И при погибших никогда не оказывается пиццы. Но на это всем наплевать. Дюрье еще «идет по следу», он не желает обсуждать со мной ситуацию, отсылая к своим рапортам и прочей писанине, которую кладут мне на стол, чтобы хоть чем-то занять. Дюрье перестал спать. Дюрье перестал есть пиццу. Шеф закрыл глаза на то, что доставщики пиццы создали собственные патрули и проводят облавы. Им ужасно нравится сдавать и принимать дежурства, они относятся к этому на полном серьезе. Что ж, пусть мальчики поиграют в войну, все равно им никогда не достичь цели.

Я собирался подкормить свои больные кишки огуречным Tupperware, когда Дюрье и его напарник вошли в комиссариат, толкая перед собой странного маленького человечка, с такой кошмарной хромотой, какую я в жизни не видел. Они швырнули его на стул передо мной, даже не сняв наручники, отчего бедолага скорчился в три погибели и стал совсем бесформенным.

— Ларгильер! Запишешь показания этого типа, пока мы его будем обрабатывать, — с ухмылкой приказал Дюрье. — А то у нас руки будут заняты.

Я подчинился. Ждать мне пришлось недолго, бедный парень тут же раскололся. Вывалил на нас все, что знал, с начала до конца.

Это был несчастный случай. Пару месяцев назад он переходил проспект Гобеленов, и доставщик в красном комбинезоне, мчавшийся на мотороллере поперек движения, сбил его и исчез, оставив стонущего раненого на шоссе. Затем больница, операция, после которой он долго учился ходить на скрюченных ногах. Ну и в результате жажда мести: он начал подстерегать доставщиков пиццы по вечерам, с бейсбольной битой в руках. И занимался этим до тех пор, пока патруль «Торопиццы» не схватил его сегодня днем — в тот момент, когда он избивал одного из них.

Я прилежно отстукивал эти так называемые показания на машинке, не спуская глаз с Дюрье, который не мог сдержать идиотской улыбки. Единственной, на какую он был способен.

— Бедняга Дюрье, ты только посмотри на своего психокиллера… До чего же он хорош… Ну-ка спроси у него, скольких он убил…

Калека резко поднял голову.

— Я… Убил?..

Вчера мне повезло на самый большой сюрприз за неделю — пицца с четырьмя сырами: горгонзола, пармезан, проволоне и моццарелла. Счастливый случай… Хорошая компенсация за позавчерашнюю неудачу — одни только помидоры да яйцо сверху. Какое убожество!.. Что ж, таковы правила игры: никогда не знаешь заранее, что попадется, но это делает охоту еще более увлекательной.

Подозреваемый просидел в камере всего два часа, когда охотник снова взялся за дело. Шеф вызвал меня к себе в кабинет. Один на один.

— Ларгильер, у меня проблемы. Начальство обеспокоено всерьез… Либо охотник, либо я.

— Иначе говоря?…

— Даю вам карт-бланш. Но действуйте быстро.

— Первое: вы убираете Дюрье и его ковбоев. Второе: с сегодняшнего вечера вы снимаете патрулирование с площади Италии. И третье: вы договариваетесь с хозяевами «Торопиццы» и их конкурентами, чтобы они на три дня прекратили все поставки в городе, кроме 13-го округа.

— Ладно, сейчас займусь.

Я вернулся домой и вышел на улицу только на следующий день к вечеру.

Для того чтобы засечь охотника, нужна приманка. У меня не хватало храбрости сесть на мопед в красном комбинезоне, рискуя заполучить в ухо отравленную иглу. Я провел вечер не отрываясь от окна, зная, что охотник не рискнет появиться в этом квартале раньше завтрашнего дня. Но потом ему все же придется идти сюда, в этот сквер, на эту гигантскую пиццу — площадь, носящую имя Италии.

Я долго бродил по улицам, обезумев от ярости и голода. Но мне пришлось вернуться домой не солоно хлебавши, терзаясь острой и доселе неведомой болью в желудке. Едва удержался, чтобы не выйти и не съесть хоть что-нибудь — гамбургер, салат, но усилием воли подавил в себе эту недостойную слабость. Могли я предвидеть подобную миграцию? Что это — результат естественного отбора? Исход? Еще несколько дней назад все шло так хорошо. Голод мешает мне размышлять, путает мысли…

22.30. Приказ строго выполняется, вокруг меня ни одного полицейского, даже клошары и те не мешают моим приготовлениям. Наконец-то я сижу один, разложив свое хозяйство на бортике водоема. Я подсоединил газовый баллон к маленькой плитке, найденной в погребе соседа по площадке.

Что такое пицца? Обыкновенный кусок теста, который раскатывают в более или менее правильный крут и засыпают смесью самых разных съестных изысков, начиная с соуса и кончая сыром, притом без всякой системы. В общем, нечто вроде запеченного бутерброда, покрытого всякой всячиной. И вот за это, оказывается, можно убить…