плевать за законы, нормы, правила и прочее. Беда лишь в том, что эти сволочи за последние годы нарастили впечатляющую мощь. И «закрытие» с последующей ликвидацией все равно превратится в войну. Чтобы одержать в ней победу, придется как следует поскрипеть мозгами.

***

— И что, долго еще эта ублюдина будет валяться без дела? — Велимир Прохоров со смесью злобы и брезгливости разглядывал лежащее на операционном столе существо. Искалеченного сына выродка Дьякова. Тот хрипел и задыхался, словно был готов сдохнуть прямо здесь и сейчас. — Когда?..

— Довольно скоро, господин Прохоров, довольно скоро, — чернокожий старик, сухой как мумия, с желтыми склерами слезящихся глаз, улыбнулся, показав остро заточенные зубы. — Связь между «куклой» и жертвой крепнет с каждым днем. И вот-вот достигнет тех величин, когда можно будет начать действовать.

— «Вот-вот» — это через сколько? — Чернов тоже не скрывал раздражения, глядя на чернокожего мастера вуду. — Пока что у меня складывается впечатление, что мы просто вкладывает немалые средства черт знает во что и сидим, ждем у моря погоды. Мне это не нравится.

— Понимаю, — тот кивнул. — Господа хотят результат. И скоро получат его. Примерно через месяц-полтора.

Прохоров тихо выругался, Чернов просто помрачнел.

— Вижу, господа недовольны, — продолжил мастер вуду. — Мне жаль, но придется потерпеть. Если вы хотите идеального результата.

— Что будем делать? — спросил Прохоров, обращаясь к Чернову. — Может плюнем на все и вышвырнем этого сраного людоеда? Все равно толку ноль, только бабки тратим.

— Выкинуть всегда успеем, — задумчиво ответил тот, наблюдая на корчащимся уродцем. Интересно, что бы сказал выродок Дьяков, если бы увидел, во что превратился его сын?.. — Но сейчас лучше набраться терпения. Я получил довольно лестные отзывы о работе нашего дорогого гостя, — аристократ отвесил поклон в сторону чернокожего, и тот опять оскалился. — Свое дело он знает. Значит, и в случае с Дьяковым не должен подвести. А парня надо наконец-то убирать.

— Именно. И чем скорее, тем лучше, — прорычал Прохоров. — Прямо сейчас, в ближайшее время. А не через полтора месяца, — последнюю фразу он бросил мастеру вуду.

— Не понимаю, почему господа так спешат, — сказал тот. — Ваша жертва — всего лишь мальчишка.

— Ага, мальчишка. Который, вполне вероятно, знает то, что не нужно, — произнес Чернов. — И эта его дружба с Крыловым… Неспроста. Сейчас, когда Дьяков добрался до министра, — он серьезно посмотрел на Прохорова, — мы в еще большей опасности. Если наши предположения о его осведомленности верны…

— Можешь не продолжать, — прорычал Велимир. — Сам знаю. Так что давай-ка, — он обратился к чернокожему, — бери ноги в руки и ускоряй процесс. Понятия не имею как, но сделай.

— Что же, — было видно, что тот не в восторге от подобного обращения и спешки нанимателей, — есть один способ. Но для этого понадобится ряд дорогих расходных материалов. Если хотите, я составлю смету.

— Хотим, — ответил Чернов. — Действуйте.

Кинув еще один брезгливый взгляд на хрипящее существо, которому предстояло стать ключом к гибели Дьякова, он покинул лабораторию. Прохоров последовал за ним.

***

— И все-таки ты несчастна. Несмотря на все мои старания.

Линда вздрогнула. Меньше всего она ожидала вновь услышать этот чарующий голос. Женщина слышала его лишь раз в жизни, но запомнила навсегда. А его обладательница… Линду никогда не тянуло к другим женщинам, но в случае с этой таинственной особой все было иначе. От нее веяло магией, которая разжигала дикую страсть. Линда желала отдаться ей и делать самые безумные вещи, лишь бы подарить и получить наслаждение.

Несколько легких шагов, и… она возникла в поле зрения Линды.

— Ты? — прошептала та, не веря глазам.

Возможно, это действительно сон. В последнее время Линда плохо различала, где явь, а где забвение. Всему виной была сильнейшая душевная боль и, разумеется, те препараты, которыми ее практически кормили, тщетно пытаясь вывести из депрессии.

— Я, — вновь эта будоражащая полуулыбка. Сердце забилось, между ног стало тепло и мокро, и Линде захотелось подняться и поцеловать эти полные губы, пускай даже они были странного серого цвета. — Это действительно я. И ты не спишь.

— Но почему ты здесь? Ты ведь сказала…

— Я прекрасно помню, — гостья кивнула. — Я сказала, что помогу тебе лишь раз. Подарю то, что позволит тебе шагнуть навстречу счастью. И вроде бы все было хорошо, до последнего года, верно?

— Верно, — прошептала Линда, вспоминая.

Очередной подпольный турнир, довольный Борис, наблюдающий за действом, решительный Илья, расправляющийся со свитой ее мужа, он же с ней в одной постели… А потом комната без окон, маги с фальшивыми улыбками и уколы… Они были настолько болезненными, что хотелось кричать. И уж если Линде было так плохо, то что тогда приходилось терпеть ее малышу? От этой мысли потекли слезы, и женщина тихо заскулила, чувствуя, что тоска вновь сжимает сердце когтистой лапой, впивается в него.

— Ну-ну, не надо, — она подошла, погладила Линду по плечу, и той сразу стало легче. Более того, вновь вернулось возбуждение. — Именно поэтому я вновь рядом с тобой. Чтобы еще раз избавить тебя от боли.

— Боюсь, это невозможно, — прошептала Линда.

— Напрасно. Хотя теперь тебе предстоит потрудиться куда усерднее, чем при приготовлении того волшебного зелья. Придется рисковать жизнью, лить кровь, убивать всех, кто встанет на твоем пути. А их будет немало.

На пару мгновений Линде стало не по себе. А перед мысленным взором возник Илья.

— Да, — подтвердила собеседница. — Ты будешь вынуждена встать на тот же путь, что и твой избранник. Но не только ради вашего малыша, но и ради него самого. Илье грозит смертельная опасность.

— Ему всегда грозит смертельная опасность…

— Верно. Но сейчас все гораздо серьезнее, чем обычно. Илья может получить удар в спину, такой, от которого уже не