людей, он смог пережить нападение террористов. И пусть не от своего имени, пусть анонимно или полутайно, он должен отблагодарить помощников.

Взяв листок, герцог впился в него взглядом. На листке было написано лишь три имени с краткой информацией. Первым, что логично, шёл мелкий французский дворянин, вступивший в бой с террористами. Тот, кто, по официальной версии, и отбил нападение. Ему уже упала на счёт солидная сумма, а на руки — редкий артефакт.

Второй была девушка-проводница, которая смогла перезапустить систему вентиляции в поезде. Похоже, произошедшее напрочь отбило у девушки желание служить на железных дорогах, ибо после нападения она внезапно возжелала стать актрисой. Так что с ней всё просто, герцог уже успел договориться со своим другом, и едва девица попробует поступить в любое захудалое училище, то есть засветится перед приёмной комиссией, ей тут же придёт приглашение на обучение в Высшую Парижскую Академию Искусств. Бесплатно, с повышенной стипендией и люксовой комнатой в пансионате при Академии. Подучится, а дальше роли у лучших режиссёров и блистательная карьера.

С этими двумя ясно.

Куда любопытнее третий. Который официально ничего не сделал. Но… Какой-то он странный. У герцога имелись подозрения, что именно он обезвредил противника. Вот только французским спецслужбам то ли не хватило опыта, то ли личного состава в нужном месте, то ли просто мозгов — они проморгали парня. Он исчез, как и вся его группа. Эти цветочные ребятки пропали, будто их и не было.

В дверь постучали. Герцог разрешил войти и перед ним появился его «походный слуга».

— Ваша Милость, — апартаменты были предварительно проверены на устройства слежения, так что слуга говорил открыто, — поступила новая информация о мистере Норхлойлере.

— Как раз о нём и думал, — хмыкнул герцог. — Нашли?

— Прошу прощения, Ваша Милость. Нет. Однако наши аналитики приходят к неутешительным выводам…

«Походный слуга» проводил не так много времени с герцогом, как официальный камердинер Бекингема, так что не знал, насколько сильно герцог терпеть не может подобные паузы.

— Ну же? — поторопил его Джордж Вильерс. — Говори как есть. Не тяни!

— Да, прошу прощения Ваша Милость. В общем, есть подозрения, что мистер Норхлойлер это не кто иной, как Макс Ньюлэйк, сын четы Ньюлэйк, которые…

— Ячейка Парфёнова! Русские шпионы! — быстро понял, о ком идёт речь, герцог. Бэкингем являлся главой Британского МИДа, а стало быть, о подобных делах знал лучше многих. — Ньюлейки… из ячейки Парфёнова… Мы не поймали их. Но сын был отдельно от них и покрошил кучу народа, верно? Если он и есть мистер Норхлойлер, тогда я не сомневаюсь, что и террористов в поезде перебил он. Какую страшную Метку получил этот юноша…

Задумавшись, герцог громко усмехнулся и произнёс:

— А если бы решили накрыть эту ячейку чуть позже, Макс Ньюлэйк оформил бы свою могучую Метку в нашей стране. Даже если бы он потом сбежал, мы бы получили ценные сведения.

Герцог поднял взгляд на слугу и быстро спросил:

— Что-нибудь ещё? Полагаю, если он в самом деле из русских, то и вытаскивали его русские. Неважно, участвовал ли парень в убийстве террористов, или же просто их группа оказалась в поезде случайно — теперь они будут вынуждены принять меры. Будут ещё более осторожны. Вряд ли наши агенты смогут их быстро вычислить.

— Точно такой же вывод и сделали наши спецслужбы, — кивнул слуга. — Также они считают, что в ближайшее время юноша уже будет в России. Тех, кто связан с ячейкой Парфёнова, но смог вернуться в Россию, было решено пока не трогать. Слишком затратно. Кроме того, опасно ещё сильнее обострять тайный конфликт с Россией. Иначе он может стать явным. Но юноша… Может быть, у вас будут иные пожелания, Ваша Милость?

— Будут, — хмыкнул герцог. — Если я в самом деле обязан ему жизнью, я это так не оставлю. Правда, он страшный враг нашей Родины. Это я тоже просто так оставить не могу. Я попробую поговорить с Его Величеством, когда вернусь в Лондон. Может, всё-таки удастся усилить наше присутствие в этой медвежьей империи как-нибудь ещё более мягко? В любом случае, продолжай собирать информацию. Если что-то станет о нём известно — сразу мне.

* * *

Наши вещи мы оставили в камере хранения в аэропорту. Когда замок дверцы нашего ящика защёлкнулся, на небольшом электронном мониторе высветился код. Нам предлагали его сфотать или записать. Как я понял, коды генерируются рандомно. Если передать его помощнику или слуге — другой человек сможет забрать твои вещи.

Наш код я запомнил, а Лиза сфотала.

Ну а затем мы направились к парковке для такси.

У нас с Лизой был план, и мы его придерживались. Весь день мы будем изображаться из себя счастливую парочку молодожёнов, которым не терпится посмотреть главные достопримечательности столицы самой огромной империи земного шара. Это на случай, если за нами следят.

А затем, ближе к вечеру, нам помогут сбросить хвосты и доставят в ОКЖ.

— Дорогой, спасибо тебе за… заботу в самолёте, — произнесла по-французски Лиза, когда мы плюхнулись на заднее сиденье такси.

Это она меня сейчас искренне благодарит?

— Не за что, — улыбнулся я. — У многих людей, даже самых сильных, есть страхи. В этом нет ничего зазорного. И, опять же, нормально, когда ты помогаешь преодолеть страх близкому.

Она внимательно посмотрела на меня, чуть прищурив свои красивые глаза, а затем спросила:

— А какие у тебя страхи?

Я напоказ задумался, а затем признался:

— Есть у меня опасения, что не в каждом ресторане меня будет ждать вкусная еда. Что могут кофе подать пережжённый… Или что-нибудь чересчур жирное на пальмовом масле, — я с серьёзным лицом задрал нос.

Пусть думает, что я шучу, чтобы разрядить атмосферу.

Но, если подумать, вышеперечисленное меня и в самом деле немного пугает.

Лиза прыснула со смеху, прикрыв ротик ладошкой.

— Дорогой, ты такой бесстрашный! — воскликнула она, а затем посерьёзнела. — А я… я видела кое-что неприятное. Я тебе не рассказывала, но в детстве, когда я летела на самолёте с отцом, на наш самолёт напал летающий монстр. Мы чудом выжили… Пилот проявил потрясающее мастерство и смог посадить самолёт, у которого уже турбины дымились. Собственно с тех пор, я и…

Она поджала губы, поморщилась, а затем, улыбнулась и развела руками. Она всё ещё была в образе, потому даже в такси, даже на другом языке не выдала деталей.

— Кошмар, — проговорил я, приобняв её за плечи.

— О нет, тот монстр был посильнее Кошмара, — улыбнулась она, имея в виду систему ранжирования монстров аномалий по их силам. Всего здесь знают семь рангов от меньшего к большему. Так вот «Кошмар» — это третий ранг.

Я хотел ей сказать, что бояться летать на самолёте — это всё равно, что бояться ездить в машине. Монстры могут появиться в любом месте. Притом, насколько мне известно, на земле гораздо чаще. Летающие твари, как правило, сильные и более редкие. К тому же, авиакомпании прокладывают маршруты так, чтобы с ними не пересечься, и облетают скопления.

Но дерьмо случается.

Однако говорить ничего подобного я не стал. У меня уже родились другие слова для Лизы, как с водительского места послышалось едва различимое бурчание:

— Грёбанные лягушатники. Понаехали тут. Сидели бы в своём болоте, жрали бы жаб. Ещё потрахайтесь тут у меня, млять, на заднем сидении!

— А вы подглядывать не будете? — спросил я на русском, добавил лёгкий французский акцент.

Водила осёкся. Через зеркало заднего вида я видел, как забегали его глазки.

— Простите… не знал, что вы понимаете по-нашему, — наконец-то проговорил он.

— А если не понимаю, то можно меня оскорблять? В самом деле? Давайте и я вам что-нибудь скажу.

Я выдал матерную тираду на французском, в которой главными действующими лицами были осьминог, угорь и собака нашего таксиста.

Лиза прыснула со смеху. Я аж удивился, покосившись на неё. Смех был искренним. Блин… а я ещё не хотел при ней выражаться.

— Понял я, — пробурчал таксист. — Ещё раз прошу прощения.

— Да нихера ты не понял, — прервал его я, — так что скажу по-русски. Будешь оскорблять своих пассажиров, у тебя каждый день масло в двигателе будет кончаться.

Ничего более страшного для таксиста я не придумал, но его вроде пробрало. Начал улыбаться и вежливо рассказывать нам о тех местах, которые мы проезжали.

В итоге я ему даже чаевые оставил, а он пожелал нам с Лизой долгих лет счастливой