Он совсем не держался на ногах. Она отвезла его домой, и за грязным кухонным столом по его пьяной прихоти ей пришлось опустошить с ним за компанию полбутылки соджу, так что уснуть ей удалось лишь на рассвете.

— Знаешь, Юджин, хочу уехать… Хочу вернуться в Сеул, — пробормотал он с рюмкой в руках и рухнул на стол.

— А то как же! Целая неделя прошла, вот и потянуло домой, к мамочке… Бедный ты мой, несчастный…

Цокая языком, она дотащила упирающегося Кан Инхо до комнаты и уложила. В пору их учебы он выделялся среди младшекурсников своей толковостью, к тому же казался более зрелым на фоне сверстников, поэтому в общении с ним она держала некоторую дистанцию, не позволяя себе лишнего. Но время, кажется, сильно изменило его. Хотя, что скрывать, она и сама после переезда в Муджин на глазах угасала. Иногда ей думалось, что в этом городе время бежит в другом темпе. Со Юджин припомнила, как однажды ей приснился кошмар: вернувшись в Сеул, она встречается с друзьями и обнаруживает, что все они по-прежнему молоды и лишь она одна резко постарела.

Переживая из-за оставленных в машине ключей, Со Юджин еле плелась по стоянке полицейского участка. Однако что толку об этом полошиться? Проблему это не решит: ключи по мановению волшебной палочки не обнаружатся внезапно в кармане жакета, и таинственный спаситель тоже не объявится, чтобы подсобить с запертой дверцей. Она твердо решила забыть о ключах и думать только о предстоящей стычке с инспектором Чаном. Она с силой толкнула стеклянную дверь в полицейский участок. Если бы Кан Инхо увидел ее сейчас, ему на ум снова пришел бы образ гигантского айсберга, вот только теперь в руках Со Юджин не было молотка, один лишь голый энтузиазм. Именно так она выглядела в этот момент.

Инспектор Чан, посмеиваясь, разговаривал по телефону. Как только Со Юджин появилась на пороге, улыбка сползла с его физиономии, однако, встретившись с вошедшей глазами, он тут же опустил голову и вновь захихикал. Со Юджин встала перед его столом. Поприветствовав ее кивком, он еще немного пофыркал в трубку, после чего, завершив разговор, громогласно побулькал горлом и смачно отхаркнул.

— В чем дело? Почему расследование до сих пор не начато? — без всяких экивоков, в лоб спросила Со Юджин, скрестив руки на груди. Сегодняшний визит был третьим по счету — уже третий раз она предъявляет претензии в связи с нынешним делом.

Чан неторопливо окинул ее наметанным взглядом. Частенько в разговорах с коллегами она отмечала этот его взгляд — отвратительный, скользкий и бесстыжий.

— Вы присядьте для начала. Может, вам чаю предложить?

— Вы понимаете, что ребенок подвергся сексуальны домогательствам и все это произошло в интернате, причем насильник не кто иной, как сам директор?! К вам поступило соответствующее заявление, и вы обязаны взять показания у потерпевшей и провести дознание директора, разве не так?

— Именно так, — поглаживая подбородок, благодушно улыбнулся инспектор.

По дороге сюда Со Юджин уговаривала себя быть рассудительной, реагировать спокойно, не взрываться, как в прошлый раз, не повышать голос. Но самодовольная, тошнотворная физиономия инспектора Чана вмиг заставила забыть о принятом решении. Неужели он снова возьмет верх? Ее шея напряглась, лицо побагровело.

— Так, спрашивается, что вам мешает это сделать?! Девочка подверглась насилию в стенах интерната и без всякой защиты по-прежнему находится там!

— Ну смотрите: чтобы начать расследование, нужно пригласить девочку сюда, а по правилам интерната ребенка оттуда могут забрать только родители… И что мы можем поделать? Я ведь вам уже говорил, что именно поэтому дело и застопорилось. Проводить дознание в отсутствие родителей…

— Я вам тоже уже растолковала, что отцу Ёнду вновь назначили операцию и мать девочки уехала в Сеул. Обстоятельства таковы, что вернуться в обещанный срок она не может. Но родители подали заявление в полицию, и вы обязаны вести расследование! Кроме того, мне совершенно непонятно, почему вы до сих пор не допросили директора?

По лицу инспектора пробежала улыбка. Со стороны могло показаться, что настроен он весьма миролюбиво. Он заговорил, понизив голос:

— Вы ведь и сами прекрасно знаете, что господин директор — личность выдающаяся и в нашем городе всеми признанная а вы хотите, чтобы мы, поверив лишь словам глухого ребенка, предложили этому многоуважаемому человеку явиться в полицию… Это в нынешние-то времена! Нам, поверьте, тоже приходится нелегко. На каждом углу только и слышно: «права человека, права человека», — все уши прожужжали… Мы не можем хватать всех без разбоpa и тащить в полицию.

— Но Ёнду вы вызвать можете и взять с нее показания в присутствии представителей нашего центра? Тогда станет возможным арестовать директор в качестве подозреваемого

— Да я бы рад однако еще раз повторюсь: из интерната без родителей девочку не отпустят. — Инспектор Чан сцепил руки в замок и заложил их за голову, откинувшись на спинку кресла.

— А я вам про что?! Начните расследование и проводите дознание девочки в качестве потерпевшей, а директора — в качестве подозреваемого! Не пойму, в чем загвоздка вообще?

Со Юджин сорвалась на крик. Сидевшие в кабинете полицейские все как один оглянулись на нее. Ощущая на себе их взгляды, она мгновенно залилась краской. Инспектор же как ни в чем не бывало с улыбочкой взирал на нее, по прежнему закинув руки за голову.

— Ну-у, как вы это себе представляете? Как я пойду к этому уважаемому человеку и без веских доказательств предложу ему проследовать в полицейский участок? Еще и по обвинению в сексуальных домогательствах! Давайте начистоту, сами подумайте: речь не о взяточничестве и не о должностном злоупотреблении, что можно было бы отмести к нарушениям на руководящем посту, а о сексуальном домогательстве… Вы думаете, у меня повернется язык заговорить о таком перед этим достойным господином? Только позавчера он получил поощрение от самого губернатора провинции! Попробуйте представить себя на моем месте! Теперь понимаете, о чем я?

Со Юджин судорожно сглотнула. Она еще не усекла, что подобные типы могут часами переливать из пустого в порожнее, запудривая голову доверчивому собеседнику. Туманные формулировки и многозначные словечки, смысл которых можно трактовать по-разному, кого угодно загонят в тупик, и дело повернется так, что оппонент в конце концов окажется в проигрыше. Однако присущая ей интуиция подсказала, что не стоит продолжать эту бессмысленную перепалку. Эмоции переливали через край, так и хотелось вцепиться ему в глотку — но вместо этого она, понизив голос, проговорила:

— Ну что ж, в таком случае мы сами обратимся к руководству интерната «Чаэ» и приведем к вам пострадавшую ученицу. Уж тогда-то вы возьмете у нее письменные показания?

— Стоп, погодите! Вы, я вижу, клоните к тому, будто мы не хотим заниматься этим делом, однако это не так. Прокуратура тоже еще не дала добро на расследование. Так что, если честно, в этом самая большая загвоздка, — добавил инспектор Чан, поубавив официозности и уже значительно мягче. Можно подумать, вид трясущейся от гнева Со Юджин его растрогал и заставил сжалиться над ней. — Вы же в курсе, что разрешение на расследование дает прокуратура? Сколько мы ни просили предоставить нам право самим решать, проводить дознание или нет, они на это не идут. И название-то какое мудреное: «Исключительное право на возбуждение судебного иска». Его-то я и имею в виду. Вот и выходит, что, пока не получим прокурорское разрешение, мы в подвешенном положении, поэтому только ждать и остается…