Кроме биологов, мало кто из людей заглядывал в медвежью берлогу посмотреть, насколько там уютно. Но мне хорошо известен случай, когда в Мэне гончая забралась в лесу в кучу хвороста, которая оказалась берлогой черной медведицы с двумя медвежатами. Гончая пыталась выбраться, но каждый раз, когда собака пробовала выползти из берлоги, медведица втаскивала ее обратно. Самка вела себя, как будто собака была медвежонком. В конце концов хозяину удалось достать собаку невредимой, но для этого потребовалось усыпить медведицу из транквилизаторного ружья, а гончей пришлось провести в берлоге на два дня больше, чем она собиралась.

Я слышал и о другом случае, когда в медвежью берлогу нечаянно попал человек. Этот визит закончился быстрее. По-видимому, мужчина на острове Элсмир провалился в снег и упал в каверну, где оказалась берлога белой медведицы с медвежатами. Пухлого, как надутая подушка, человека быстро и без церемоний выдворили одним шлепком огромной медвежьей лапы (хорошо, что на нем были приспособления для поддержки микроклимата!).

В лесах на склонах холмов возле домика в Мэне я часто вижу на буках то, что в народе называется «медвежьими гнездами». В них мне случалось заглядывать и изучать их вблизи, не навлекая на себя кары. Это площадки из веток, которые медведи стягивают к себе со всех сторон, чтобы ободрать буковые желуди, когда деревья еще покрыты листвой. Деревья сбрасывают листву, готовясь к зиме, и это активный процесс (призванный уменьшить нагрузку от льда и снега), так что сломанная мертвая ветка не сбрасывает листья, потому что оказывается отделена от дерева с его физиологическими процессами. В результате там, где медведи в конце лета собирали еще незрелые желуди, в ноябре вы видите что-то, что можно принять за гигантское беличье гайно (как иногда называют беличьи гнезда) со множеством мертвых листьев. Строение у медвежьего «гайна» почти такое же, как у гнезда шимпанзе для сна – а это лучшие конструкции среди тех, которые создают наши ближайшие из ныне живущих родственников.

Однажды в апреле я нашел несколько детенышей северной летяги (Glaucomys sabrinus) с еще нераскрывшимися глазками и взял себе одного зверька из помета. Крошечный найденыш быстро рос на детской смеси Similac, которой я кормил его из пипетки. Он часто спал в кармане моей рубашки, когда я брал его на работу, а иногда мы с ним ходили в университетское молочное кафе, и я выманивал его на прилавок полизать мороженое. Когда бельчонок вырос из кармана, то занял пустую спальню, где целыми днями спал в полой колоде. Если я входил в комнату после наступления темноты, зверек взбегал на потолочную балку, спрыгнув оттуда, планировал по воздуху и с легким шлепком приземлялся ко мне на грудь. При правильном уклоне и ветре северные летяги, спрыгивая с тридцатиметровых деревьев, могут преодолеть в планирующем полете более 90 метров.

Как и домашняя ласка моего отца, этот бельчонок погиб в результате досадного несчастного случая. Я поставил в банку с водой побеги герани. Как-то вечером мы выпустили зверька в гостиной, он спустился по стеблям срезанных побегов и попил воды, где они стояли. Через некоторое время у него началась рвота: он отравился веществами, которые служат растению химической защитой. К утру мой очаровательный питомец был мертв. Некоторые животные, например способные выжить в зимнем мире, поражают своей выносливостью, и в то же время, каждое по-своему, они чрезвычайно хрупки.

Северные летяги обитают в Северной Америке от берегов Канады до самой Аляски и переносят поистине суровые зимы. Чтобы обеспечить собственное выживание зимой, эти животные точно не прибегают к обычным приемам: не делают запасов пищи, не накапливают в теле жир и не погружаются в спячку. Более того, если не считать моего любителя мороженого, обычно летяги ведут строго ночной образ жизни. Можно было бы предположить, что им «следует» избегать ночной активности и укрываться в это время от мороза в уютном гнездышке, но в дикой природе они весь день спят даже при умеренных температурах. Летяги выбираются из гнезда, только когда солнце село и температура резко падает. Почему это так, я точно не знаю, но кое-какие выводы о давлении отбора, благодаря которому летяги стали ночными животными, можно сделать из межвидового анализа.

Весьма показательно, что все виды летяг, которых в мире около 30, ведут ночной образ жизни, а приблизительно из сотни видов дневных беличьих ни один не приспособлен к планирующему полету. То, что никто из дневных млекопитающих не умеет ни летать, ни планировать, вряд ли связано с рационом. Что, если дело в хищниках? Планирующий полет позволяет сэкономить массу энергии для перемещений, но животное оказывается у охотников на виду, к тому же летательные перепонки мешают проворно двигаться (рукокрылые, лучшие летуны среди млекопитающих, по земле перемещаются хуже большинства из них). Может быть, белки стали летать, чтобы экономить энергию, потом перешли на ночной образ жизни, чтобы скрыться от хищников, и тогда им пришлось летать еще больше, потому что шум бегущего по земле в лесу зверька служит наводкой для сов. Тогда получается, что потребность экономить энергию стимулирует ночной образ жизни этих млекопитающих, а ночной образ жизни способствует развитию планирующего и активного полета.

Поддерживая ночной образ жизни, летяги не полагаются на волю слепого случая: они пробуждаются строго после заката благодаря циркадным часам. Это не значит, что им не нужно обращать внимание на световые сигналы, которые дает окружающая среда. С помощью таких сигналов они синхронизируют свои внутренние часы с ежедневным суточным ритмом, так чтобы просыпаться и покидать темные дневные укрытия вскоре после того, как стемнеет снаружи. Тогда откуда мы знаем, становятся ли ночные животные активными после наступления темноты потому, что пришло нужное время, или просто потому, что в это время темно (и наоборот в случае дневных животных)?

Летяги сыграли важную роль в поиске ответа на этот фундаментальный вопрос. Они стали одними из первых млекопитающих, на которых показали, что те способны пробуждаться в правильное время независимо от внешних сигналов. Впервые удивительный механизм хронобиологии южных летяг (Glaucomys volans), а потом и почти всех остальных исследованных видов организмов был продемонстрирован в экспериментах сотрудницы Отделения зоологии Висконсинского университета Патриции Де Курси, теперь уже классических.

В исследовании Де Курси участвовало 68 летяг, которых она отловила и вырастила в Висконсине. Летяг держали по одной в клетках с беличьим колесом на велосипедной оси. К оси был присоединен эксцентриковый кулачок, который ненадолго замыкал цепь с микровыключателем в определенной точке на каждом обороте колеса, чтобы оставить отметку на диаграммной ленте, равномерно движущейся со скоростью около 46 сантиметров в день. Таким образом, для последующего анализа получили непрерывную запись, где было отражено и число оборотов, и время, когда крутилось колесо. Многометровый бумажный график нарезали на полоски по дням, распределили по времени и расположили дневные отрезки один под другим – подневная запись простиралась на месяцы. По графикам Де Курси могла за две минуты определить, в какой момент суточного цикла летяга бегала и как соотносилась ее активность в разные дни.