Гнездо летяги под шапкой снега

Даже после сильных ливней гнезда оставались сухими внутри. Обычно зимой они также оказываются изолированы образовавшимся сверху кровом снежных шапок. В каждом гнезде было по два входа, расположенных напротив друг друга. Входы были незаметны. Материал здесь смыкался, как податливый кончик вязаного носка или варежки. Таким образом, по строению все эти гнезда походили на старомодную муфту (и ни в одном из них, как и в семи гнездах красной белки, не было ни следа птичьего помета, так что вряд ли здесь ночевали корольки).

Чтобы примерно понять, какую теплоизоляцию на самом деле обеспечивает гнездо летяги, я разогрел картофелину, призванную имитировать тело животного, и посмотрел, с какой скоростью она будет остывать. При температуре воздуха –13 °C горячая картофелина (температурой 60 °C) в гнезде за 35 минут остыла лишь до 42 °C, а снаружи гнезда за то же время до 15 °C. Мой грубый эксперимент показывает лишь, что гнездо действительно эффективно обеспечивает теплоизоляцию. Конечно, на ветру это было бы еще важнее, а гнездо работало бы еще лучше, если бы было покрыто снегом. К тому же летяга с ее пушистым мехом, обернувшись пышным хвостом, должна терять тепло гораздо медленнее картофелины. А чем медленнее животное остывает, тем меньше энергии ему придется тратить, чтобы дрожать и поддерживать постоянную высокую температуру.

В рассказе Джека Лондона «Костер» герой, новичок на севере, в конце концов погиб, потому что промочил ноги. Он проломил хрупкий лед под толстым изолирующим слоем снега на ручье Хендерсон-Крик. Его костер потух под обвалившимся с елки снегом и не помог ему исправить случившуюся неудачу – или допущенную ошибку. Как ни парадоксально, в теплоизолированном носке, рукавице или беличьем гнезде капелька влаги гораздо опаснее, чем трескучий мороз, поскольку влага сводит теплоизоляцию на нет. Дождь при температуре около 0 °C может оказаться смертельным, а снег при –30 °C – обеспечить комфорт: он не намочит и не испортит теплоизоляцию. Без сухости спасительный утеплитель теряет смысл, и конструкция или расположение гнезда должны решать эту проблему. Я особенно отчетливо понял это, разглядывая зимой гнездо каролинской белки.

Глядя на беличье гнездо (или, как его иногда называют, гайно) высоко в ветвях, можно подумать, что это беспорядочная кучка листьев и веток. Всю осень и зиму я наблюдал такое гнездо в ветках дуба у дорожки к нашему дому. После сильной бури в середине января оно слетело. Изучив гайно, я обнаружил, что его строение подчиняется строгой структуре. Конструкция являла собой образчик функциональности. Внешний слой шарообразного гнезда диаметром 30 сантиметров состоял из веточек красного дуба, на которых до сих пор оставались листья. Следовательно, веточки были скушены с дерева летом. За этой грубой внешней стенкой слоями были выложены расправленные сухие зеленые листья дуба (в одном месте, где я их посчитал, было 26 таких слоев). Листья действовали как водонепроницаемые перекрывающиеся дощечки гонта – внутри гнездо было сухим. За их слоями оказался четырехсантиметровый слой измельченного луба мертвого тополя и ясеня. Мягкая отделка скрывала уютное пустое пространство в 9 сантиметров шириной. Невозможно было представить себе более эффективного в функциональном плане устройства из таких простых обыденных материалов. Впрочем, не все гнезда каролинской белки изготовлены настолько искусно. Многие из тех, что я исследовал, действительно оказались просто кучей обломков, как будто были фальшивкой, чтобы отвлечь хищника и избежать нападения на настоящее гнездо.

Постройка гнезда требует сил, и белки утруждают себя этим не всегда, как я выяснил с небольшой помощью четверых друзей[20]. Зимой 2000 года в ельниках Мэна, где обитают красные белки, повсюду, куда ни глянь, были свежие следы их присутствия. При этом гнезд их мы видели мало. Я задумался, не могут ли зимние гнезда красной белки находиться под землей (как сообщают и в литературе), потому что много раз видел следы этого животного, ведущие к подземным норам. Я нашел множество ходов, которые шли под корни большого гнилого соснового пня, и подумал, что если где-то есть гнездо красной белки, то оно должно быть здесь. Будет ли оно теплоизолировано хуже, чем у летяги или каролинской белки?

Ястребы строят гнезда из различных материалов, но не используют листья, в отличие от каролинской белки (на рисунке)

Биология без непосредственного наблюдения – пустой звук, так что мы впятером вооружились лопатками, кирками, топориками, пилами и электронным термометром и, хорошенько позавтракав, отправились к пню в еловой роще возле того места в Олдер-Стриме, где я обычно купаюсь. В последние сутки тремя идущими под пень норовыми отверстиями кто-то пользовался. На пне кучками лежали недавно погрызенные чешуйки шишек красной ели. Все это выглядело очень многообещающе.

Мы начали копать 21 декабря 2000 года в 8 утра при бодрящих –14 °C. Мы продвигались вдоль ходов сквозь губчатый перегной и мягкую гнилую древесину, и через каких-то пять минут стало ясно, что идем в верном направлении, потому что из одного из трех лазов выскочила красная белка. Мы копали с разных краев пня вглубь и вперед, вытаскивая огромные глыбы замерзшего гумуса, который панцирем покрывал почти сухую почву внизу. Затем мы прокопали почву под пнем до самой твердой породы. Где-то через полчаса (когда мои друзья начали выражать первые признаки сомнений) к нам пулей вылетела еще одна красная белка. Мы заработали с новой силой и за следующие полтора часа полностью перерыли полтора квадратных метра вокруг пня и под ним.

Мы не нашли ни запасов пищи, ни каких-либо признаков гнезда. Считается, что отрицательных результатов недостаточно, чтобы делать выводы, и о них не принято сообщать в печати. И все же мы так тщательно все перекопали, что отрицательный результат отчетливо ощущался как положительный: никаких гнезд. Утром следов вокруг пня не было, следовательно, две белки провели ночь в системе тоннелей под ним, в теплом на ощупь губчатом гумусе (теплым он ощущался в первую очередь, потому что был сухим, измерения показали –0,02 °C). Возможно, несколько сухих кленовых листьев, которые нам попались при раскопках, грызуны затащили туда со слабым намерением построить гнездо, но благодаря густым зимним шубкам им оно, вероятно, не понадобилось.

Летягам тоже можно не беспокоиться о настоящем гнезде, если есть возможность согреться, прижавшись друг к другу. 19 ноября 2000 года, в надежде найти птиц, которые могли бы ночевать в дупле, я стучал по очередному дереву, на этот раз по мертвому красному клену в лесу рядом с домом. Мне повезло глянуть вверх, как раз когда летяга взметнулась на верхушку шестиметрового остова клена и замерла там, как будто застыла на месте. Она прижала плоский хвост к коре, на ее теле не двигался ни один мускул. Затем я увидел, как еще одна летяга выглянула из дупла над моей головой. В следующий раз, посмотрев вверх, я увидел еще двух зверьков, несущихся вверх по дереву один за другим. Мы с моим спутником обошли дерево, а первая летяга тем временем спланировала к подножию живого красного клена, пролетев 15 метров. Через несколько секунд еще одна летяга «слетела» в другом направлении. Мы быстро ушли, не желая их тревожить. За пару дней до того выпал снег, по ночам стояли сильные морозы. Весь день держалась температура ниже нуля. Вернется ли кто-то из четырех зверьков в укрытие?