По большому счету, кроме потери русскими севера Черного моря договор практически повторяет статьи, которые уже были озвучены в 911-912 году. Но потеря власти над ближним берегом была для киевлян болезненной, и руку к этому приложили не только греки. Собственно говоря, стремясь вернуть полный контроль над берегом моря, Игорь и погиб. В летописи рассказ о смерти его спустя год после подписания договора представлен так, что виноваты некие древляне, с которыми у него отношения напряженные с самого начала. Князь почему-то пытается обложить повышенной данью именно их.

"В год 6453 (945). В тот год сказала дружина Игорю: "Отроки Свенельда изоделись оружием и одеждой, а мы наги. Пойдем, князь, с нами за данью, и себе добудешь, и нам". И послушал их Игорь – пошел к древлянам за данью и прибавил к прежней дани новую, и творили насилие над ними мужи его. Взяв дань, пошел он в свой город. Когда ж шел он назад, – поразмыслив, сказал своей дружине: "Идите с данью домой, а я возвращусь и похожу еще". И отпустил дружину свою домой, а сам с малой частью дружины вернулся, желая большего богатства. Древляне ж, услышав, что идет снова, держали совет с князем своим. Малом: "Если повадится волк к овцам, то вынесет все стадо, пока не убьют его; так и этот: если не убьем его, то всех нас погубит. И послали к нему, говоря: "Зачем идешь опять? Забрал уже всю дань "Мне послушал их Игорь; и древляне, выйдя из города Искоростеня, убили Игоря и дружинников его, так как было их мало. И погребен был Игорь, и есть могила его у Искоростеня в Деревской земле и до сего времени".

В некоторых летописных сводах вместо названия непокорного племени как "древляне" указано, что Игорь отправился за данью в "Дерева". А по Льву Диакону царь Византии Цимисхий, обращаясь к Святославу, напоминает ему о печальной участи отца: "Когда, отправившись в поход на германцев, он был взят ими в плен, привязан к стволам деревьев и разорван надвое". Наши летописи просто указывают, что убили Игоря с дружиной около города Искоростеня, и что могила его в Деревской земле. Вот эта "Деревская земля" и вызывает особое смущение. По сути, эта фраза в летописи звучит не как "Деревская земля" – а "в Деревех", и отправляясь за данью, князь тоже "послуша их, иде в Дерева". Буквально – навстречу року, смерти. Так летописец обыгрывает смерть в "Деревех" как в земле древлян, и смерть от рук недовольного племени, которое привязало его к двум стволам, а затем отпустило – и взметнуло его тело вверх, разодрав пополам. Ученые считают, что Деревская земля Игоря – это земля германского племени готов-тетракситов, которое именовали тервингами. И не со славянскими древлянами были у Игоря проблемы, а с воинственными тервингами, которые жили как раз в Северном Причерноморье, а не в лесной глуши к северу от Киева. И если Игорю приходилось постоянно усмирять своих "деревлян" и обкладывать их данью, то и приходилось его войску зимовать в устье Днепра, что так не нравилось Византии. Тогда вполне понятно, почему этот пункт особо оговорен – Игорь либо вообще не жил в Киеве, либо вынужден был практически переселиться на побережье, так что тогда становятся понятны и его тесные отношения с печенегами (те до Киева не ходили), и ссоры с черноморскими греками. На крохотной территории сошлись четыре народа, и каждый из них пытался взять остальные под свой контроль.

О том, откуда была родом верная жена князя Игоря и мать великого русского воина Святослава, достоверных сведений не сохранилось. Известно только, что в 903 году правитель Руси Олег избрал для Игоря супругу, которая, по сказанию Нестора, была привезена из-под Пскова. По другому летописному источнику, Иоакимовой летописи, которой пользовался знаменитый историк Татищев, получается, что Ольга родилась в Изборске, маленьком городке рядом с Псковом, что была она внучкой Гостомысла и называлась Прекрасою, то есть, на современном языке, Красавицей. Имя Ольги приняла она от Олега, а до этого звалась русским языческим именем. В Минеях же записано так: "Родися Ольга в области Псковской, в веси Выбутовской, яже ныне есть близ Пскова; града же оного тогда не было". В Степенной книге записано, что на том месте, где теперь находится Псков, стоял глухой лес, и однажды Ольга увидела там чудесное сияние и предсказала бытие города Пскова Татищев, признавая справедливость этих сведений, ссылается на то, что, будучи уже киевской княгиней, Ольга прислала много золота и серебра в Изборскую область для строительства нового города Конечно, это предание, поскольку, по археологическим данным, город Псков уже существовал в 903 году, и основывать его не было никакой необходимости. Не менее интересная легенда предлагается и в Минеях. Звучит она так. Юный князь Игорь как-то охотился в псковских лесах, и однажды судьба столкнула его с прекрасной девушкой, перевозившей его через реку Великую, протекающую у Пскова Он так безоглядно влюбился в простую девушку, не княжеского рода, что женился на ней. В Степенной книге даже приписываются юной Ольге высокоморальные речи: в ответ на изъявления любви красавица читает Игорю лекцию об обязанностях государя, а также обещает скорее утопиться, чем подвергнуться насилию. Легенда о том, что будущая княгиня некогда гоняла челн с одного берега реки на другой, укоренена в сказаниях псковичей. О том, как много для них значила судьба местной девушки, ставшей женой киевского князя, говорит тот факт, что много веков псковитяне хранили сани, на которых однажды Ольга, уже будучи княгиней, посетила родину. Даже в позднем Средневековье они показывали гостям города свою святыню – обломок этих саней. Но, к сожалению, о самой Ольге мы знаем очень и очень мало, даже не можем указать, когда произошла ее встреча с Игорем, но то, что этой встречи не могло быть в год 903-й, это уж точно. И, скорее всего, место встречи Игоря и Ольги тоже требует корректировки. Город Псков, а конкретно Выбутово, указанные в летописи, вряд ли соответствует истине, как глубочайшее сомнение вызывает и национальность Ольги. Ее считали то скандинавкой, то славянкой из кривичей, но дело может оказаться куда интереснее. Наша Ольга скорее всего была болгаркой. И ее не мог выбрать для юного князя Олег, потому что к тому времени Олег уж тридцать лет покоился в могиле. Во времена Игоря Старого территория, подвластная князю, была, скорее всего, очень невелика, а вся власть князя над завоеванными прежде племенами сводилась к сбору дани и хождению в полюдье. Так что говорить о возможности заключить какой-то важный династический брак не приходится. Для Византии Игорь и его народ были варварами. Тут не стоит переоценивать значения варягов. Варяги, тем более южный вариант их "руси", вне всякого сомнения, были варварами. А в правление Игоря, когда подвластным ему остался только Крым, (недаром его считали в Византии князем Боспорской Киммерии), взять жену он мог лишь из своего или сопредельного государства. На эти сопредельные территории молодой князь ходил походами, чтобы – как и в случае с Византией – устрашать и подчинять. Один из таких набегов мог быть направлен на Болгарию. "Игоря же Олегь жени въ Болгарехъ, поятъ за него княжну именемъ Олгу, и бе мудра велми", – записано в одном летописном источнике. Это, конечно, был не Олег. Но вот что интересно: по псковской легенде, Ольгу до бракосочетания именовали Прекрасой. Вполне вероятно, ее настоящим именем было Преслава или, как писали на Руси, Предслава – то самое имя, включенное в договор 945 года Преславой называлась в эти годы и столица Болгарии. Но – из Пскова? В летописи нет на самом деле никакого Пскова, точнее, нет названия Пскова в таком написании, пишется в документе он как Плесков или даже Пльскъв. И хотя подобное написание было характерно для северного Пскова, точно так же или почти так: же записывали русские и болгарский город Пльскъв – культурный центр Болгарии город Плиска. Именно в короткое княжение Игоря, а затем во времена Святослава между Русью и Болгарией становится возможным сухопутный путь – "русь" держала разбойников в узде, и ходить из Руси в Болгары стало возможно по земле, до этого приходилось сплавляться. Кстати, родственные отношения с "болгарской княжной" могут объяснить и то, что своими руками Игорь не разоряет Болгарию, он предоставляет это право печенегам.