Я всхлипываю, не стесняясь водителя. Мне плевать что он обо мне подумает, я даже не смотрю куда меня везут, хоть в лес.

Наконец мы паркуемся возле какого-то мотеля. Одного взгляда на вывеску достаточно чтобы понять что Тигран решил на меня больше не тратиться. Но все равно это лучше чем ночевать на улице под начинающимся дождем.

Я выхожу из шикарного автомобиля, ловя себя на мысли, что больше на таких ездить мне не придется. Вот и закончилась сказка, Золушка возвращается в свою конуру. Хрустальная туфелька больше не аргумент, ее теперь носит другая принцесса.

Водитель доносит мои чемоданы до номера, помогает заселиться. И я понимаю, что он это делает из жалости. Чертовой жалости ко мне, к моему положению! Но я все равно ему благодарна за человеческое отношение.

Наконец я оказываюсь в крохотном, неуютном номере, с жесткой кроватью и тусклым светильником. Я так замучена, так устала и так рада что этот ужасный день закончился, что просто падаю на постель и, не переставая плакать, засыпаю. Мне ничего не снится, только блаженная темнота.

На следующее утро мне сначала кажется, что все что произошло до этого — дурной сон, кошмар, нечаянно созданный моим воображением. Но когда я открываю глаза, то вижу над собой низкий сероватый потолок, посреди которого висит безвкусная фиолетовая люстра. А я лежу как и уснула накануне — поверх покрывала, в одежде, с размазанным по лицу макияжем.

Я с трудом поднимаюсь и хватаюсь за голову, которую пронзает острая боль. Мне не хочется умываться, искать чем позавтракать, разбирать чемоданы. Мне не хочется ничего. Я сижу, согнувшись, минут двадцать, пока не раздается пиликанье полуразрядившегося телефона.

Сообщение от Ани.

Морщась от головной боли, я беру в руку сотовый. Тварь. Выслала фото где она в моем ожерелье. Мерзкая тварь!

От ненависти и боли мне хочется орать! Но, как ни странно, это дает силы чтобы подняться и хотя бы умыться и принять душ. А ведь Аня чувствует себя победительницей, она сейчас упивается своим превосходством. Она всегда, абсолютно всегда мне завидовала, ей было просто необходимо меня растоптать.

Уже бесполезно ругать себя за недальновидность и розовые очки. Все что я могла потерять, я потеряла. А теперь надо как-то жить. Как?

Я привожу себя в порядок и лезу в телефон, проверять сколько у меня на счету денег. Если ужаться, то какое-то время протянуть можно. Но я так давно не жила самостоятельно, даже в магазин не ходила, что понятия не имею сколько что стоит.

В любом случае надо подкрепиться, хотя самое большое мое желание — это лечь и плакать дальше. А еще лучше — наглотаться каких-нибудь таблеток. Но как тогда обрадуется Аня! Нет, не будет ей такого подарка, стерве!

Надо позавтракать, добыть где-нибудь кофе и бутерброд. А потом прогуляться по городу, проветриться, успокоиться. И попытаться прийти в себя. Только это иллюзия, я еще долго не приду в форму, я буду еще долго плакать. От отчаяния, страха и одиночества.

Я никому не нужна, и от этой мысли меня будто бы обдает холодным ветром. И если я умру, меня даже хоронить некому. Это страшно.

Я спускаюсь на первый этаж, где расположено уютное кафе, и там завтракаю. Порция эспрессо и пирожное немного успокаивают, а мои мысли уплывают куда-то далеко, в мечты, где нет моего недавнего прошлого.

Как мне начать жизнь заново, когда мир рухнул? Что я умею делать? Я ничего не умею. А еще мне страшно.

Я возвращаюсь в номер и, забравшись под одеяло, сплю до самого вечера. И хотя в голове бьется мысль что надо открыть телефон, найти сайт с вакансиями, разослать резюме, я не могу заставить себя это сделать. Самое паршивое что я не вижу в этом всем смысла, не вижу смысла в собственной жизни. Зачем мне просыпаться с утра? Чтобы что?

Два дня проходят впустую. Мне даже не хочется разбирать чемоданы. Мне плевать что туда положила прислуга, однако на третий день я все-таки заставляю себя провести ревизию. Я перебираю юбки, платья и обувь, приходя к мерзкому выводу: они мне отдали самую дешевую одежду… То есть смысла продавать тут ничего нет.

Где мое пальто «шанель»? Где две шубы? Где платочки «гермес»? Хотя известно где, на чьих плечах моя люксовая одежда.

Интересно, Ане не брезгливо будет носить это все после меня? Глупый вопрос. Для Ани это не просто гора тряпок… Это трофей. Типа рогов убитого животного. Она даже если и носить не станет, повесит в шкаф и каждый день будет любоваться.

Первую неделю я просто лежу целыми днями, лишь с утра заставляя себя подняться и позавтракать. Я плачу либо смотрю в стену, не в состоянии ни мыслить, ни анализировать, ни планировать. Лак на моих ногтях наполовину облез, но я ничего не хочу с этим делать. Мне плевать как я выгляжу.

Если бы у меня было пристрастие к алкоголю, я бы начала выпивать, а может и чего похуже. Но это не принесет мне ни забвения, ни удовольствия. Я как робот.

К концу второй недели все что мне удается сделать — это стереть облупившийся лак с ногтей и перебрать свою одежду. Кое-что я все-таки выставила на продажу, потому что долго на те деньги, что у меня есть, мне не протянуть.

Адвокат Тиграна появляется в последний день пребывания в мотеле. В аккуратном костюме, золотистых очочках, с папочкой. Он раскладывает передо мной документы, объясняя что если я не буду выделываться и создавать проблем Тиграну, то после развода я получу однокомнатную квартиру на окраине города. И что в моем случае это большая удача, потому что муж мне ничего не должен, я ничего не заработала, а за эти пару лет цена акций его компании стали ниже. Так что я практически еще должна ему.

Мне плевать. Так хочет от меня избавиться, пускай. Я не собираюсь ни бегать за ним, ни создавать проблемы. У меня для этого нет ресурсов: ни сил, ни энергии. А главное — желания.

Я подписываю все что просят, после чего мне отдают