Но ведь как обычно бывает. Женщина должна и наследников родить, и достойно воспитать, и еду приготовить, и дом в порядке содержать, быть всегда ухоженной и желанной, нет, не так – желающей по первому зову, веселой и легкой. В общем-то, достаточно открыть любую книгу о том, как завоевать (!) и удержать (?) мужчину, чтобы просмотреть весь перечень необходимой комплектации чудо-женщины. Ну и еще она должна зарабатывать, разумеется. И неплохо бы – прилично. Только вписываясь в такую идеальную систему координат, женщина может наконец-то почувствовать себя на высоте. Достойной. Кого? Да обычного мужлана, не стоящего и ее мизинца после того, как его, видите ли, еще и удерживать пришлось. Женщин заставляют комплексовать такие же женщины, сбитые с толку новыми стандартами шовинистов и проповедующие тошнотворный сексизм. Что уж говорить о смертельно раненных в душу детством мужчинах.

Итак, если мужчина ничего не должен женщине, то и женщина ничего не должна мужчине. Все просто. Мужчина работает – и женщина работает, мужчина зарабатывает – и женщина не отстает. А вот уже гладкие ноги, сладкие ночи, воспитанные дети и завтрак по утрам – исключительно по добровольному желанию женщины в случае, если кроме усталости от работы мужчине с женщиной и разделить нечего.

Поэтому в вопросе о том, должен ли мужчина обеспечивать женщину, необходимо отталкиваться в первую очередь от того, что этот конкретный мужчина хочет получить взамен. Каким ресурсом женщины он желал бы насладиться, если в ответ может предоставить только деньги. Ведь подозреваю, что, если бы мужчина был самоценен, у него такой вопрос даже не стоял бы. Интересные мужчины интересно живут и интересно зарабатывают, поэтому не задаются такими неинтересными вопросами. И это совсем не означает, что мужчина покупает женщину. О нет, пусть не льстит себе. Это обычный обмен в выбранной двумя схеме взаимодействия, где никто никому ничего не должен. Поэтому и происходит взаимообмен имеющимися ресурсами, не более.

А во-вторых, нужно исходить из понимания факта, что женщине в этом мире все еще трудно преодолевать складывавшиеся поколение за поколением стереотипы относительно ценности женского труда, и из осознания, что у нее впереди или позади хоть счастливейший, но и тяжелейший путь вынашивания и рождения ребенка, что все-таки она эмоционально невероятно уязвима в связи с неоднократными гормональными перестройками, и потерять душевное равновесие ей бывает достаточно просто. И исходя из этих знаний, быть к женщине добрее, относиться с пониманием, а потому не ставить ребром довольно унизительный вопрос – кто кому должен, – особенно если она находится в декрете.

Что будет, если однажды она задастся вопросом: а должна ли женщина ухаживать за своим ребенком, кормить молоком и любить его? А если она пойдет дальше и задастся вопросом, следует ли ей вообще вынашивать дитя? Может быть, и по этой причине в том числе женщин, категорически не желающих иметь сейчас детей, становится все больше. Пока Илон Маск заботится о том, чтобы спасти человечество, по возможности колонизировав Марс или другую пригодную для жизни планету, переживая о том, что может исчезнуть человек, как итог многомиллионной эволюции, некоторые переживают, обеспечивать или нет женщину. Мне грустно. И смешно. И снова грустно. Быть может, Илон Маск старается зря…

* * *

– Мне уже за тридцать. Я никак не могу решиться на ребенка. Муж просит о сыне или дочери, но меня каждый раз что-то останавливает. Мне слишком нравится жить для себя. Что вы думаете об этом?

– Я расскажу свою историю, а решать вам.

Единственная власть, которую я приемлю по отношению к своим детям и от которой я получаю невероятное удовольствие, – это когда я своей нежностью усыпляю непоседливых крошек, ни за что не желающих засыпать. У меня есть несколько фирменных приемов, которые срабатывают всегда: нежное поглаживание вверх и вниз по бархатной головке и шелковой шейке любимой доченьки и легкие прикосновения поочередно к каждому пальчику маленьких ручек моего любимого сына. Я тихо напеваю им колыбельные, написанные мною специально для каждого из них, которые они уже знают наизусть и все равно каждый раз перед сном просят повторить. Как это трогательно наблюдать, когда их глазки потихоньку закрываются и они отдаются власти уютного сна. Мои маленькие ангелочки, мои сокровища.

Разве можно было представить, что я, женщина, кричавшая с вызовом всему миру, что у меня никогда не будет детей, что я не так глупа, чтобы стать частью продуманной государственной системы, с таким ужасом буду размышлять о том, что этих крошек могло бы никогда не быть и моя жизнь оказалась бы не прожитой и наполовину, а я не познала бы себя и на треть без них. Как же я была глупа тогда, поддаваясь влиянию собственных детских травм и модным веяниям времени. Когда завела трех котов вместо троих детей. Никогда не бывает вовремя… Когда я оказалась на первом сохранении (с сыном) в палате с девочками, потерявшими беременности, я с холодным ужасом внутри слушала их истории и благодарила вселенную, что у меня все сложилось хорошо.

До сих пор помню слова невероятно красивой и доброй девушки Алены, прошедшей через экстракорпоральное оплодотворение, которой удалили левую маточную трубу, где ошибочно прижился один из эмбрионов; остальные погибли, что означало – попытка оказалась неудачной и весь этот нелегкий путь придется повторить сначала. Только теперь шанс еще ничтожнее, так как труба осталась одна, правая. Алена говорила: «Девочки, если бы у меня была возможность поделиться со всеми девчонками мира, я бы сказала: рожайте сразу, как только встретили своего человека. Мы с мужем ждали десять лет. Десять лет мы откладывали это событие, из года в год готовясь к нему. Мы хотели заработать достаточно денег, вдоволь отдохнуть, идеально обустроить свою квартиру, чтобы потом родить детей. Но время работало не в нашу пользу. Мы опоздали. Да, у нас есть все. Все, кроме детей. Теперь для нас ЭКО – единственный шанс. Но он не стопроцентный. Самое большое, о чем я жалею, что мы не решились на детей с самого начала».

Другая, Зульфия, девушка на шестом месяце с замершей беременностью. Это уже девятая беременность: две дочки, четыре аборта, три замерших. Врач ее узнает и просит передать мужу, чтобы тот остановился, иначе в следующий раз она может умереть. Кому тогда воспитывать дочек? Зульфия соглашается и тихо плачет. Ее нельзя осуждать. Она иноверная. По их законам она обязана родить мужу сына, или тот будет иметь полное право развестись с ней и взять себе в жены новую женщину – ту, что сможет родить наследника. А тут генетическая поломка: каждый раз, когда получается сын, беременность замирает на поздних сроках. Такое бывает. Девочки рождаются, а мальчики нет. Поэтому и четыре аборта: все четыре – девочки, а мужу Зульфии дочери больше не нужны, он каждый раз ведет беззащитную и оттого покорную жену на подпольный аборт. И требует сына. И она понимает, что этот раз – не последний. А я понимаю, что мне очень повезло, я живу по человеческим законам, а не по скотским, хотя мы находимся в одной стране.

Зульфии дают таблетку, ставят капельницу, и минут через сорок у нее начинаются схватки. Она кричит от боли, спустя час ее увозят на роды. Не знаю, сколько проходит времени, ее возвращают в палату со льдом на животе; она родила, ей показали ребенка, ее мертвого сына, так надо. Она описывает его маленькие ручки, ножки. То, что не могла поверить, что он давно не дышит. Но ей легче, она сбросила бремя, разрешилась от страшной ноши. Она впервые улыбнулась. Какая красивая улыбка. Наверное, такая же у ее двух дочерей. Как грустно, что ее муж не способен мыслить. Как жаль, что она очень скоро может вернуться в эти печальные стены.