class="p1">— Никакого противоречия. Всё укладывается в начальную установку.

— И какова эта установка?

— Человечество должно либо измениться, либо погибнуть. Первый Союз выполняет первую часть установки, второй, соответственно, вторую.

— И как должно измениться человечество?

Никто помолчал и потом убеждённо произнёс.

— Человечество пошло по тупиковому цивилизационному пути. Надо вернуться к истокам, к естественному существованию.

— А цивилизация, по-вашему, неестественный путь?

— Да. Вся суть цивилизации в подчинении человека человечеству. Чем дальше, тем больше человек теряет свою индивидуальность, свои права, своё божественное происхождение. Человечество становится похоже на разваренную рисовую кашу, где ни одна рисинка не отличается от другой. Я не хочу оказаться в этой кастрюле, я не хочу становиться кашей, которую кто-то готовит себе на обед. Я возглавляю бунт человека против человечества.

— Вы анархист! — догадался Артур.

— Ну, это очень поверхностное толкование. Я против государства, подавляющего личность. Но анархическая вольница — источник хаоса и нестабильности. Нужен срединный путь.

— Что он из себя представляет?

— Поговорим об этом после. В какой Союз вы хотите вступить?

Артур задумался — как бы повежливей отказаться?

— А много людей в ваших Союзах?

— В Союзе освобождения от человечества нас пока двое. Я займусь руководством, а вы привлечением новых членов.

— А в Союзе освобождения человечества?

— Там пока вы один. Но это позволяет вам возглавить его.

— А почему вы не вступили в него?

Никто помолчал, пытливо вглядываясь в глаза Артура, потом отвёл свой взгляд и нехотя пояснил:

— Честно говоря, я не верю в возможность исправления человечества. Но даже Бог, разгневавшись на человечество, дал ему второй шанс. Я просто последовал Его примеру.

Артур вздохнул и предложил собеседнику:

— Давайте, я немного подумаю. Мне надо осмыслить ваши предложения.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Никто. — Если надумаете, дайте мне знать.

Никто поднялся, накинул капюшон. Посмотрел на Артура, приложил палец к губам. Артур согласно кивнул. Поздний гость, приоткрыв дверь, внимательно оглядел двор и вышел.

¶

Шестой день

Бунт на корабле.

На следующее утро Артур проснулся рано. Поэтому, выйдя во двор, он никого не увидел, кроме Сократа, совершавшего свою круговую прогулку.

На столе лежала газета, на газете — большое, красивое яблоко. Артур взял яблоко, придирчиво осмотрел — чистое ли? — и с удовольствием захрустел. Яблоко оказалось не только красивым, но и сочным, и вкусным. Он поднял газетный листок и прочитал название: «Новый Эдем». И ниже: ежедекадная газета ЧПБ «Новый Эдем» номер 13, 360-го дня 200-го года.

Газета была напечатана, но как-то неаккуратно, буковки танцевали и накренялись в разные стороны. Он присмотрелся — это была не типографская печать, а похоже на чёрную тушь. Тем не менее, это была печать, а не рукописный текст.

На первом листе были статьи: «Планета Нибиру приближается», «Глобальное потепление или глобальное похолодание?», «В поисках братьев по разуму».

Он перевернул листок. На обратной стороне были: колонка поэзии, загадки, прогноз погоды, курс валют и кроссворд. Поэзия явно была навеяна классикой.

«Земную жизнь пройдя до половины,

Я список кораблей прочёл до середины…»

Под виршами стояла скромная подпись: Ф. Достоевский.

Он решил почитать загадки, но на первой же завис. Загадка была такая:

«Решите культурно-математическую задачу: два Шиллера — это больше чем полтора Шекспира?»

Начал читать прогноз погоды.

«В редакцию поступают рассерженные заявления читателей, что наши прогнозы погоды не оправдываются. На что редакция ответственно заявляет: всё прогнозы основаны на показаниях компаса, а если он врёт, и вместо севера показывает восток, это техническая погрешность, и редакция за это ответственности не несёт.

Прогноз погоды до конца года: ветер устойчиво переменный, температура умеренно тёплая, давление экстремально нормальное, землетрясения и цунами не ожидаются.»

Посмеявшись, он обратил внимание на курс валют.

1 доллар = 1 доллар

1 евро = 1 евро

1 рубль = 1 рубль

— Однако валюты стабильные. — подумал он и положил газету.

Подняв глаза, он увидел стоящего рядом довольного человека. Человек был пухленький, как его портфель, который он сжимал в руках.

— Читаете прессу? — осведомился он и представился — Главный редактор и издатель газеты Фёдор Достоевский.

Увидев удивление в глазах собеседника, уточнил:

— Это мой литературный псевдоним. Можете называть меня — Писатель. Это моё призвание, моё Слово, как говорит Поэт.

Он повертел в руке газетный листок.

— Газета — это так, баловство, хобби. Я пишу большой роман. Хочу переплюнуть Пруста. Роман должен содержать десять тысяч страниц, чтобы на его прочтение понадобилось не менее года жизни. Только тот, кто осмелится потратить год своей жизни на чтение моего романа, достоин его. Ещё я пишу эссе «Исчерпанность слов». Изюминка эссе в том, что в нём должны быть использованы все слова из словаря без единого повтора. Это большая трудность и настоящий профессиональный вызов.

Артур изобразил почтительное удивление.

Писатель уселся за стол и, открыв портфель, вытащил оттуда толстую рукопись.

— Я вижу в вас тонкого ценителя изящной словесности. Только вам я могу доверить прочесть первую главу моего романа.

Он протянул рукопись Артуру.

Артур тоскливо посмотрел на неё, взвесил в руке и вернул автору.

— Я обязательно прочитаю её… потом. Когда у меня будет больше свободного времени.

Писатель видимо обиделся, хотя постарался это скрыть. Заметив вдали Сократа, он, бросив Артуру «извините», побежал к Сократу. Тот, заметив это, прибавил ходу и скрылся в своей комнате.

Часом позже, во дворе Паскаль с Адамом играли в шахматы Crazyhouse. Артур наблюдал, пытаясь понять правила игры. Паскаль всё время проигрывал, но это его только заводило, и он тут же предлагал ещё одну партию. Наконец, когда Адаму надоела игра, он незаметно сделал слабый ход и торжествующий Паскаль наконец праздновал победу.

Артур поинтересовался у Паскаля:

— А что это за Писатель, который издаёт газету?

— Увы, это не Достоевский, хоть он и прикрывается его именем. По-моему, он профессиональный графоман. Да и человек нехороший. Он тут вздумал «Лолиту» разыгрывать, начал Еве двусмысленные комплименты отпускать, но я ему дал по морде. С тех пор он меня избегает.

— Он сумел поставить в тупик даже нашего Судью, — усмехнулся Адам. — Однажды принёс ему проект закона о всеобщей любви. Просил оформить юридически. Цитировал Пушкина: «Любви все возрасты покорны, её порывы благотворны». Ссылался на то, что Джульетте было четырнадцать лет, когда она полюбила Ромео. Говорил: «Цифры вздор! Почему в восемнадцать можно, а в четырнадцать нельзя? Это нарушение прав ребёнка.»

— В общем, тот ещё гусь! — добавил он.

Чуть позже Адам ушёл, а к Паскалю подошёл озабоченный Поэт.

— Нам надо решить — отрывок из какой пьесы будем ставить?

— Я предлагаю