Тут девушка открыла глаза и на мгновение замерла, после чего спросила:

– Что за хрень?

Голос у нее был низкий, хрипловатый, поэтому она показалась старше, и я засомневалась, что ей нет восемнадцати.

– Давай знакомиться, – сказал Марич, устраиваясь в допотопном кресле. – Меня зовут Владан, это Полина. Ну, а Иван Владимирович тебе хорошо известен.

– Что за хрень? – повторила девушка уже с испугом, ее любовник упорно отводил взгляд, и это ей не нравилось.

– Тебя как звать-то? – добродушно поинтересовался Марич.

– Катя. Екатерина, – тут же поправилась она, схватила футболку, которая лежала на полу, быстро оделась и села, поджав под себя ноги.

– Тебя родители ищут, – с вызовом заговорил Тихонов. – Ты что, из дома ушла?!

– Что за хрень? – нахмурилась юная дива, а я начала подозревать, что, кроме этого устойчивого выражения, она ничего не знает. И оказалась неправа. – С какого перепуга мне из дома уходить? – задала она вопрос.

– Вот уж не знаю. Твоим родителям все известно…

– Да по хрен, – тут она повернулась к Владану. – Мне через месяц будет восемнадцать. Поняли? Могу делать, что хочу. И вообще, у нас любовь, настоящая. Ваня с женой разведется и женится на мне.

При этих словах Ваня невольно поморщился, как видно, в его планы подобное не входило.

– Ну, пока тебе еще семнадцать, а значит, у твоего любовника статья, – порадовал Марич. – Знаешь, что это такое?

– Знаю, – фыркнула она. – Не маленькая. У нас все по обоюдному согласию. Мы любим друг друга. Когда до вас наконец дойдет? Вас что, батя нанял?

– Ага. Но не твой. Расскажи мне о Юле Моргуновой.

– Чего о ней рассказывать? – удивилась Катя. – Так эта сучка из дома сбежала? А я-то здесь при чем?

– Не знаешь, где она может быть?

– Понятия не имею. Я с ней дружбу не вожу.

– Ты – нет. А твоя сестра?

– Ксюха? Ну да. А откуда вы про сестру знаете? – насторожилась она.

– Послушайте, я ничего не понимаю, – заволновался Тихонов. – При чем здесь Юля? Я не имею к ней никакого отношения. То есть она, конечно, моя ученица, но больше нас абсолютно ничего не связывает.

– Твоя сестра в курсе вашей любви с Иваном Владимировичем? – не обращая на него внимания, спросил Марич.

– Нет, – ответила Катя.

– А Юльку ты за что сучкой назвала?

– Сучка и есть. Терпеть ее не могу…

– Из-за ключа?

Девушка вновь замерла и даже рот слегка приоткрыла в большом удивлении.

– Откуда вы знаете?

– Какого ключа? – еще больше заволновался Тихонов.

– Расскажи об этом подробнее, – попросил Владан.

– Что рассказать? Эта сука всем болтала, что у нее любовь с Иваном Владимировичем.

Тот слегка покачнулся от этой новости: то ли сплетни его пугали, то ли упущенные возможности печалили.

– Болтала? – с сомнением переспросил Владан. Это самое сомнение девушку задело.

– Конечно, болтала. У нас почти все девчонки в него влюблены. Десятый и одиннадцатый класс – уж точно. А он на нее даже не смотрел. Нужна ему эта дура носастая.

«Почему носастая?» – чуть не брякнула я. На фото нос у девушки совершенно нормальный. Однако я вовремя одумалась, а Катя между тем продолжила:

– Юлька всем хвалилась, что у них настоящая любовь, все по-взрослому. Это мне Ксюха разболтала.

– Она такое говорила? – слегка позеленел Тихонов. – Да с какой стати?!

– Потому что сука завистливая. Я уж потом поняла, что она меня выследила. Когда мне Ксюха все рассказала.

– Что рассказала? – решил уточнить Владан.

– Ну, про ключ. Про то, что она к Ване ходила.

Тут Ваня поспешно опустился на стул и забормотал:

– Это неправда. Никогда ничего подобного не было.

– Конечно, неправда, – деловито кивнула Катя. – Я уж потом все сложила и поняла.

– Нам бы тоже не мешало, – серьезно заметил Владан.

– Короче, так. Наши девки наперегонки перед Ваней задницами вертели, а я – нет, потому что у нас уже была любовь. Я держала ее в секрете и даже самой близкой подруге не проболталась… – В этом месте она послала нежный взгляд Тихонову и добавила: – Потому что Ваня просил. Я его люблю и готова все сделать. Ну, и, само собой, не хотела внимание привлекать. Говорила, что в Ване нет ничего особенного. Нарочно говорила. И этим, наверное, себя выдала. Или сучка сама как-то догадалась. Ксюхе я сказала: у меня парень есть, чтоб не допекала и помогла мне, если что. В смысле – соврать, когда пришла, и все такое. Но и ей, само собой, о Ване ни слова. И тут мне Ксюха говорит: у Юльки с учителем любовь. Я только посмеялась. А Ксюха опять. Я ей говорю: пусть докажет. Мы с сестрой разругались даже. Та Юльку защищала: не станет она доказывать и учителя подставлять. А мне все эти разговоры уже поперек горла. Разозлилась я на эту сучку за ее дурацкие сплетни, ведь обидно за любимого человека. Ну, я и сказала: а не надо никого подставлять. Если у них все по-взрослому, значит, где-то они встречаются. Вот пусть и скажет где. А ты посмотришь, придет Иван Владимирович или нет.

Иван Владимирович к этому моменту сидел в легкой прострации, сраженный мыслью, какие страсти разгорались за его спиной.

– Ксюха, видно, так и сделала. Само собой, Юлька отнекиваться стала, и все поняли: врет. Ну и начали прикалываться. Кстати, правильно. Не фига языком мести. О настоящей любви молчат. – Она вновь посмотрела на Тихонова, но тот к нежным взорам остался безразличен, наверное, гадая, чем все это для него закончится. – И вдруг эта гадина говорит: достали вы меня, хорошо, докажу. Я только хмыкнула, когда Ксюха заявила: сегодня Юлька доказательства предъявит. А вечером сестра явилась и рассказывает: Юлька, типа, не врет. И, прикинь, говорит, она к учителю домой ходит. Какое, на хрен, домой?! У него жена из больницы приперлась! А Ксюха мне: сама видела, как она в калитку вошла, у нее и ключ есть. Я хотела к Ване бежать, потому что даже на минуточку засомневалась. Потом стыдно стало. Если по-настоящему любишь…

– Ты хочешь сказать, Юля где-то раздобыла ключ от калитки? – задал вопрос Владан, будучи не настроен слушать рассуждения о настоящей любви.

– Не где-то, а у меня! Хорошо, я сначала проверила, где мой ключ, а потом уж побежала Ване мозг выносить. А ключа-то и нет! Ну, у меня тут же все сложилось. Эта сучка что-то заподозрила и меня выследила. Я и в самом деле к Ване ходила через эту калитку, он для меня специально ключ сделал. Потом мы у него встречаться не могли, а ключ я не отдала, забывала каждый раз, и он не спрашивал. Ключ у меня в сумке лежал. В отдельном кармашке. Я даже знаю, когда эта сучка его сперла. Мы в бассейн вместе ходили, и она вдруг в раздевалку смылась, типа, у нее эти дела ни с того ни с сего начались. Наши ящики рядом были, и код, который я набрала, эта гадина запомнила. Такая тварь, просто бы придушила, ей-богу! Каково мне было слушать ее россказни? Она Ксюхе все красочно описала, а та мне: жену Ваня снотворным травит, и они в беседке преспокойненько любовью занимаются, пока та дрыхнет. В беседке… Там сарай, который того гляди рухнет! Врунья мерзкая. Но я ведь это сестре не скажу. Хотела с Юлькой сама разобраться и ее куриные мозги на место поставить, но ведь она в отместку могла о нас все разболтать. Такая подлая… Решила, лучше молчать, пусть эта тварь фантазирует.