— Не в магазине, бабоньки, шустрее! — одновременно зло и умоляюще воззвал Алексей и взял руководство на себя. — Штаны — Любке, но полотенце не забудь. Любка, скидавай тапки, отдай Таньке, сама надевай ботинки, у тебя нога больше.

— Нормальная нога, тридцать восьмой, — обиделась Любовь, забирая ботинки.

Борисыч опять выглянул за угол и сообщил Алексею:

— Никого. На площадку, по которой нам бежать, выходит одно окно, обратил внимание? На нем жалюзи. Даже если нас увидят, какое-то время есть. Если Миша не подведет…

— Плюс два автомата, — напомнил Алексей. — Ну, наконец! Готовы? Значит, так. Мишка, бежишь первым, бабы и Вовка за ним. Мы с Борисычем прикрываем. Чтоб бежали как на стадионе. Ну? Дернули!

Иногда и двести метров — марафонская дистанция. Особенно когда сердце допрыгивает до подбородка, и не только от бега, но и от страха. Когда так медленно сокращается расстояние. Когда нет уверенности — туда ли ты бежишь, не прямиком ли к своей смерти?

Со стороны группа беглецов, должно быть, смотрелась комично. Впереди пыхтит коротко стриженный бодрячок, фигурой похожий на завязавшего спортсмена, в кепке с длинным козырьком и камуфляжных штанах, явно подобранных не по размеру. Следом несется молодая девушка в коротеньком невесомом платьице и накинутой на плечи пятнистой куртке; длинные черные волосы развеваются за спиной, обнаженные ноги сверкают на солнце. За ней поспевают лохматая рыжеволосая женщина, тоже в форме, с полощущимся на плече цветастым полотенцем, и худощавый парнишка в драных шортах, грязной футболке, с давно не чесанными космами. Двое замыкающих шествие вооружены автоматами, но тоже ни в малейшей степени не производят впечатления людей военных — высокий костлявый старик в распоротой на груди рубашке, мятых вельветовых брючках и вельветовой же кепке и небритый крепыш, помимо автомата вооруженный еще и трофейным кинжалом в ножнах. Оружие беглецам мешало.

Бегущему в авангарде Михаилу вдобавок досаждали жмущие трофейные ботинки. А еще — пот, одышка и резь в правом боку, прибавившиеся на второй половине дистанции. Его бег утратил стартовые скорость и грациозность.

Не испытывавшая всех этих проблем Татьяна (разве что противоположные — Любкины тапки болтались на ступнях, пришлось остановиться, сдернуть их и бежать босиком) обогнала Михаила и первой добралась до джипа — открытого, с грязно-зелеными бортами, подозрительно напоминающего американский «виллис» времен Второй мировой. Мирно ждущего под брезентовым тентом.

Кормой джип стоял к белой кирпичной стене одноэтажного строения без окон. Значит, с той стороны беглецов не видно. Однако перед носом машины возвышалась группа зданий из того же силикатного кирпича — явно обитаемых. Явно полных людей.

Татьяна остановилась перед машиной, сунула ноги в тапки и вскочила на подножку. Может быть, под тентом было прохладнее, чем на открытом солнце, но она этого не заметила.

Ухватившись ладонью за обшарпанную кромку лобового стекла, девушка перегнулась через дверцу, нависла, разглядывая приборную доску сквозь бахрому упавших на лицо волос. Затем мелькнули ножки, способом «ножницы» переносимые над автомобильным бортом. С пассажирского сиденья, на которое Татьяна опустилась, она без паузы переместилась на соседнее, водительское. Оправив под собой платье, сдув с глаз мешающие кудри, утвердив ступни на педалях, взялась за оставленные таки в замке ключи зажигания.

— Уйди… дай… я… — С водительской стороны появился Михаил. С трудом выпихнув из себя три слова, он открыл дверцу и повалился на Татьяну. Если бы она не перепрыгнула обратно на пассажирское сиденье, то была бы придавлена массой своего шефа и любовника. Рессоры истерично взвизгнули.

— Ключи на месте, — сообщила девушка. Встав коленями на коричневую кожу кресла, вытертую бандитскими задницами до лоска, дотянулась и открыла заднюю дверцу — через которую тут же влезли в джип финишировавшие одновременно Любовь Варыгина и Владимир Михношин.

— Е-пэ-рэ-сэ-тэ… — Вовик жадно хватал ртом пропахший кожей и бензином воздух. — В гробу я видел такие скачки…

— А где Леша? Леша где?! — Люба завертелась на тесном сиденье, рукой откидывая с глаз непослушные волосы.

— Вон он, твой ненаглядный, — кивком указала Татьяна на приближающихся морячка и старика.

Алексей слышал за спиной размеренное, правильно поставленное дыхание Борисыча. За четыре шага вдох, за четыре — выдох. «Не иначе, старикан по утрам трусцой бегает…» — подумалось морячку.

От леса, над которым нависали серо-белые зигзаги гор, отделились две фигуры в камуфляже, ступили на кромку огромного поля. Они двигались неторопливо. То ли пока не засекли беглецов, то ли понять не могли, что происходит. В любом случае пока все хорошо.

Алексей бежал не выкладываясь, берег силенки. Ни к чему надрываться. Михаил только что добрался до джипа: пока его заведет, как раз они с Борисычем подоспеют…

Водительское кресло обиженно скрипнуло под принятой тяжестью, пакет стоимостью в тысячу баксов полетел под ноги. Михаил, опершись рукой о захватанный чужими ладонями руль, свесился к приборной доске. Трясущейся от напряжения рукой нащупал замок зажигания с торчащим из него ключом. На ключе качался брелок в виде позолоченной статуи Свободы.

— Заметили, козлы! — выдохнул на бегу моряк.

— Вижу, Леша, — откликнулся Борисыч. Приклад автомата, закинутого за спину, при каждом шаге хлопал его по ягодице. — Ну-ка, поднажмем…

И они поднажали.

Двое солдат на кромке поля остановились. Постояли, вглядываясь. Последовала мимолетная оживленная жестикуляция — и вот они уже рвут оружие с плеч.

— Да заводи ж ты! — не выдержал Алексей за десяток метров от машины.

Михаил наконец выпрямился. Оглянулся:

— Ну, чего? Все?

— Заводи давай! — рявкнул Алексей.

Он упал грудью на борт машины, держа автомат за цевье, и оглянулся. Его взгляд скользнул по полю и обратно к дому. Вокруг никого. Пока.

В следующую секунду спокойствие военно-бандитской базы нарушили выстрелы — палила в воздух, подавая сигнал тревоги, парочка на поле.

Борисыч распахнул дверцу со стороны Татьяны, сдавленно проговорил:

— Извольте, Танечка, назад. Так надо.

— И здесь покоя нет, — бросила девушка и тем не менее скользнула между кресел на заднее сиденье, втиснулась между Любой и Вовой. На ее место плюхнулся Борисыч. Джип испуганно качнулся.

Мотор затарахтел, демонстрируя совершенное техническое здоровье и готовность к езде.

— Куда ехать-то? — рявкнул Миша, утирая пот с лица.

— А хрен его знает! — Алексей запрыгнул в джип и бесцеремонно уселся на колени Вовы — больше на заднем сиденье места не было. Похмельный Вова лишний вес стоически стерпел. — Гони отсюда!