Итак, постановка задачи была предельно проста. Есть бизнес, справедливая стоимость которого составляет сто миллионов. Надо создать вокруг него такую историю, которая позволила бы продать его, например, за пятьсот. Но историю очень правдивую. Такую историю, в которую поверили бы не очень позитивно настроенные аудиторы, боящиеся России бизнесмены, то есть такую историю, в которую поверили бы все. Такую историю нельзя было создать, не имея надежного западного партнера. То есть, выражаясь языком кино, ее можно было сочинить и даже снять фильм, но для успеха в международном прокате съемочная группа должна быть из Голливуда. И обязательно должны быть звезды. И имя сценариста тоже желательно изменить на оскаровского лауреата. К счастью, ко-продюсер в наличии уже был. И звали его Чарльз.

Отношения Чарльза и Юрия Петровича правильнее всего будет охарактеризовать как профессиональное уважение. Познакомились они лет семь назад в начале процесса покупки известным российским магнатом еще более известного лондонского футбольного клуба. В результате покупки в известности прибавил и клуб, и магнат. Чарльз с Юрием Петровичем в известности не прибавили, но обрели друг друга как потенциальные тактические партнеры особенно при совершении сделок с участием российского капитала или российских политиков, что в сделках такого уровня было почти что нераздельно. Но не только. Сделав в какой-то момент предположение, что Юрий Петрович может представлять ценность и как самостоятельная боевая единица вследствие все возрастающей глобализации политических и экономических процессов, Чарльз решил это предположение проверить, и проверка сразу же подтвердила правильность предположения. Поскольку большие всегда играют только с большими и этих больших в мире вполне считаное число, возможность выхода на каждого нового большого кратно увеличивает твой потенциал.

Необычайно влиятельная армянская диаспора во Франции грудью встала на защиту немолодой и не очень приятной женщины, умудрившейся свести в могилу как минимум двух мужей. В обоих случаях обстоятельства смерти могли стать сюжетом для Дэвида Финчера[23], но не стали, поскольку в одном случае полиция дело закрыла за отсутствием состава преступления, а в другом из-за халатной небрежности или небрежной халатности, семь лет нестрогого режима получил во всем сознавшийся телохранитель покойного. Дэвид представлял интересы его младшего сына, которому, впрочем, было уже под сорок, и юристы которого успели засосать в себя кучу денег и успешно проиграть как судебный процесс, так и апелляцию.

Времени до следующей апелляции оставалось меньше месяца и несчастный сирота, имеющий постоянное место жительства на острове Сен-Бартс[24], обратился к нему по совету близких друзей в порыве отчаяния. «Черная вдова» совсем недавно ставшая героиней романа с одноименным названием, изданного в Канаде и, несмотря на интригующий сюжет, не нашедшего должного признания ни в США, ни в Европе, готовилась праздновать окончательный успех и приступить, наконец, к освоению полутора миллиардов евро, на которые судом пока что был наложен арест.

Итак, шансы на успех были минимальны. Чарльз имел представление о том, каким образом можно решить вопрос в суде последней инстанции, но знающие люди сказали ему, что никто не будет связываться с армянской диаспорой. Тем более с армянской мафией. Наверное, люди просто не отошли еще от последствий геноцида армян и не могли справиться с комплексом вины за чудовищные события столетней давности.

Чарльз позвонил Юрию Петровичу, и они встретились в Монако. Юрий Петрович не нуждался в экскурсии по городу, однако не отказался посмотреть на виллу, в спальне которой в результате пожара и небрежной халатности телохранителя задохнулся ее последний владелец.

– Ну и сука, – коротко резюмировал Юрий Петрович. – Вилла, кстати, не продается?

– Думаю, мы сможем поговорить на эту тему с законным наследником. Давайте я возьму на себя смелость и предложу эту виллу в качестве бонуса. Не вашего, разумеется, – он понял, что про виллу Юрий Петрович спрашивает не просто так.

– Хорошо, – сказал Юрий Петрович, – дайте мне неделю. Не знаю, как вам, а мне в нашей работе больше всего нравится, когда удается восстановить справедливость.

Только очень осведомленный и одновременно очень креативный человек, воспринимающий происходящие в мире процессы как часть единого целого, а не разбросанные хаотически последствия деятельности разных недоумков, способен связать в одну цепочку виллу в Монако, до сих пор неурегулированный конфликт в Нагорном Карабахе и только что завершившиеся президентские выборы в России. И найти ключик к этой цепочке.

«Власть – это такая болезнь, от которой невозможно излечиться», – сказал как-то многократный премьер-министр Италии Джулио Андреотти. Близость к власти – болезнь не менее тяжелая и очень заразная. Большие политики, то есть те, кто по-настоящему правят миром, лишены возможности иметь друзей, зато они обладают привилегией использовать в своих интересах как угодно много людей. Используемый на время приближается к двери, где сокрыта настоящая власть, иногда, если он оказывается очень полезным, ему удается проводить у этой двери время, достаточно долгое для того, чтобы создать иллюзию сопричастности и самому же в нее поверить. Мало есть людей, способных смириться с тем, что они больше никому не нужны. Это происходит, в частности, и потому, что люди, стоящие у двери, давно уже не имеют никакой профессии, потому что политик – это не профессия. Врач – профессия, и никакому врачу, лечившему ребенка в семье и бывшему на время лечения для этой семьи самым важным человеком на свете, не придет в голову через полгода после выздоровления ребенка рассчитывать на то же внимание со стороны семьи, что и во время болезни. Он в это время лечит уже другого ребенка и является самым важным человеком для другой семьи. Вступление человека в политику влечет за собой потерю профессии и попадание в состояние постоянной зависимости от результатов демонстрации своей полезности власть имущим.

Юрик Миносян по молодости лет служил учителем истории в обычной ереванской школе. В середине восьмидесятых его семья уехала в Штаты. Юрик был молод, горяч и до боли в сердце, до выпирающих желваков, до скупых мужских слез любил свою многострадальную родину. Семья, надо сказать, любовь эту разделяла полностью, но отец в своей мудрости видел впереди множество потрясений, из которых страшное землетрясение[25]являлось лишь началом. В отличие от КГБ и ЦРУ он вполне допускал развал великой империи в самое ближайшее время. Потому и решил уехать. Но не был против того, чтобы сын остался. Более того, именно отец через близких людей снабдил Юрика большой по тем временам суммой в десять тысяч долларов, на которую в ближайшей воинской части закупили партию автоматов Калашникова с боекомплектами для отправки молодым патриотам Нагорного Карабаха, решившим посвятить свою жизнь борьбе за восстановление исторической справедливости против угнетателей, боровшихся за другую историческую справедливость.