В деревне Волчий Лог всё было тихо и мирно, как всегда. Она ютилась на самом краю Тихого леса, к северу от черты. Крестьяне держали коз – на коров не хватало места под выпас, разводили огороды, собирали дары леса на окраинах, не слишком забредая вглубь. Люди не могли этого объяснить, но чутьё тоже подсказывало им, где именно проходит граница, которую не стоит нарушать. Правда, и уходить с насиженных мест никто не спешил – я не особо вслушивалась обычно в местные разговоры, но даже до меня краем уха доходили сплетни о том, что в более населенных частях страны, а уж тем более в городах, живётся намного труднее.

- Нет, от прыщей сегодня не захватил, - вздохнула я, и Алисия погрустнела. – Спешу. Мне пора!

- Куда спешишь-то? Вечер на носу, – удивилась девушка, дёргая за цепочку наглую козу, которую она как раз вела домой с выпаса. Я окликнула её у самой калитки, на зелёных досках которой были начертаны белой краской два круга с точками посередине. Значение символа давно позабылось, рисовали его по привычке. Но я-то знала, что это «совиный глаз», древний оберег от Тишины. Сам по себе он не работал, но я тайком накладывала на ворота защитные чары, когда приходила в деревню за провизией.

- О, какие гости! – окликнула меня мать Алисии, распахнув окно и отирая извалянные в муке руки о передник. – Тэм, заходи! Переночуй у нас – я как раз тесто на блины ставлю.

Сначала я хотела отказаться – каждая минута дорога. Но с другой стороны… я шла весь день, ужасно устала, а все предыдущие ночи спала отвратительно. Да и отдача от заклятия заставляла терять силы всё быстрее и быстрее.

Совёнок завозился на плече.

«Тэмирен – мы же всё равно не знаем точно, в какой стороне искать. Раз тут не проходил, то придётся наугад. А по ночам наугад ходить нельзя в незнакомых местах. Ты не забывай – мы уже не дома. Среди людей намного – намного опаснее, чем в самой дикой чаще. Давай останемся? Этих мы хотя бы знаем».

- Так и скажи, что блинов захотел, - проворчала я, но не нашла причин отказываться.

Сидя под окном с геранями, за покрытым белой скатертью столом, блаженно доедая кружевной блин на козьем молоке и едва сдерживаясь от того, чтобы пальцы не облизывать, я задумалась.

И всё-таки – ну почему Дункан не пошёл через Волчий Лог? Я же говорила ему, что эта деревня ближе всего. Почему-то была уверена, что его путь пройдёт через это место, и я смогу хоть что-то узнать у местных. Жаль, что единственная ниточка в моих руках оборвана. Придётся идти дальше, искать населённые места и спрашивать, не знает ли кто человека с таким именем.

Я мысленно повторила его.

Дункан Роверт. Чёрный меч Севера.

Мне нравилось, как оно звучит. Нравилось ощущать его на языке.

Миссис Эшли подложила мне ещё один блин – обжигающий, золотистый, с рваным хрустящим краем. Долила молока в глиняную кружку.

- Кушай, мальчик, на здоровье! Тощий какой – без слёз не взглянешь!

Алисия хлопотала у большой печи, на полатях которой засыпали её младшие братья. Где-то прокричал петух. Уютно пели сверчки. Совёнок на моих коленях расправлялся с половинкой моего предыдущего блина и алчно косился на новый.

- У нас гости? Почему я не знаю?– раздалось за стеной добродушное бурчание.

Пухленький бородатый мистер Эшли скидывал в сенях обувь, мыл руки в настенном рукомойнике, под который подставлена была деревянная кадушка.

- Тэм пришёл! Покормила парнишку. Уложу спать на лавке – куда его на ночь глядя в лес обратно отпускать.

- И то верно! – довольно улыбнулся отец семейства, заходя в дом. – Может, согласится, наконец, к нам в наймиты. Лиску скоро замуж сбагрим – лишние руки в хозяйстве не помешают.

Пунцовые щёки Алисии подтвердили, что она очень бы даже и не против.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хозяйка торопливо выставила на стол рядом со мной ещё одну тарелку.

А мистер Эшли вдруг, не дойдя до своего места, свернул по широкой дуге и направился в другую часть комнаты, задёрнутую цветастой тканью. За ширмой виднелся угол кровати.

- А пожалуй… лучше здесь поем, - проговорил он, слегка заторможено.

И тут я наконец-то поняла одну важную вещь. Даже рука с блином застыла – я забыла, что несла её ко рту. Ох, и глупая! Как же раньше не замечала. Это ведь было очевидно! Я всегда сторонилась мужчин из-за пророчества, опасалась приближаться, и даже о снадобьях своих лечебных предпочитала сторговываться с женщинами. Может, поэтому и заметила только сейчас.

Они тоже меня избегали! Мужчины. Тоже опасались приближаться. Держались на отдалении – инстинктивно, не сознавая того. Точно так же, как люди избегали приближаться к границам Тихого леса из страха перед Тишиной. Я точно так же их пугала – даже несмотря на то, что они принимали меня за парня.

И только один хотел, чтобы я была рядом. Шла плечом к плечу и прикрывала спину.

Только один с такой же лёгкостью перешагнул мои нелепые попытки держаться от него подальше, с какой сбросил перчатку с моей руки. Для настоящего прикосновения.

Ночью мне никак не удавалось заснуть. На лавке было жёстко, чужое место и чужие запахи напрягали, сопение незнакомых людей рядом заставляло дикого пугливого зверька во мне сжиматься от желания уйти обратно, в спасительную лесную тишину. Но я держалась. Да и Совёнок, что уселся рядом на краю стола, сомлевший от блинов и довольный, обещал караулить мой сон.

Наконец, усталость взяла своё. Я погрузилась в дремоту с единственной мыслью.

Где же ты – мой тёмный воин…

…Он снова уходит прочь от меня по тропе, дальний край которой теряется за окоёмом. Поля по обе стороны – голые, ощетинившиеся стернёй после убранной ржи. Где-то на горизонте – зубчатая тёмная линия редких деревьев. Луна бросает бледный свет, перемешанный с глубокими тенями там, где её скрывают бегущие быстро облака. Ночной ветер студит до самых костей – скоро осень.

Идёт медленно, устало. Идёт всю ночь, потому что не захотел останавливаться на ночлег. Что-то гонит его – долг, или тревога, или попытка убежать от правды, которую он оставил позади.

А мне легко и спокойно – потому что это лишь сон. Здесь я могу не прятаться. Здесь я могу быть собой.