— Пошли я покажу тебе, что это не страшно.

— Не, я не пойду. — Артений подошел ко мне взял за руку и стал тянуть на улицу.

— Не упрямься, — говорил он мне, таща меня как на буксире. — Это не страшно.

— Ну, хорошо, — остановившись, сказала я, и от моих слов остановился Артений. — Я попробую, но с одним условием.

— С каким?

— Ты летишь со мной.

— Хорошо. Пошли, — не думая сразу согласился он. Мы пошли к конюшне. Артений вывел мою лошадку.

— Садись, — подводя ко мне Алину, сказал он. Я забралась в седло, взглянула на него свысока и спросила.

— А ты? — ухмыльнувшись, он, запрыгнул на Алину и оказался у меня за спиной. Взяв поводья в свои руки, он вывел лошадь за калитку.

— Смотри. Направляешь поводья — он стал учить меня. — И говоришь команду вверх, — и тут лошадь расправила крылья и начала плавно отрываться от земли. Я закричала и со всей силы вцепилась в поводья. Артений обнял мои руки и тихо сказал на ухо.

— Не бойся, расслабься.

Я сделала два глубоких вдоха, помогало слабо. Но лошадь не падала, она плавно махала крыльями, набирая высоту. Набрав высоту, Артений стал управлять лошадью, и она полетела вперед. Алина то поднималась к облакам, то плавно летела вперед. Впервые минуты полета было очень жутко и страшно. А потом страх отступил. И я уже получала удовольствие от полета. Это было здорово и непривычно. Я словно ловила потоки воздуха руками, ветер трепал мои волосы, но когда Алина набрала высоту и камнем полетела вниз, у меня перехватило дыхание. Мы пролетели много домов, парк, люди казались такими маленькими. Дома пестрили яркими красками. Мы стали лететь над полосой леса чуть ли не задевая макушки огромных елей. Купались в облаках, влетая в них на огромной скорости.

Налетавшись, мы пошли на снижение и приземлились около ограды своего дома. Артений стал заводить лошадь в ограду.

— Это было здорово. Мне так все понравилось, — с восхищением говорила я, ему соскакивая с лошади.

— Я же говорил, тебе понравится, — улыбаясь, ответил он.

— Ты был прав это так чудесно, — щебетала я, все еще летая в облаках. Из дома вышла Эвелина.

— Вы где пропадали? Парикмахер уже давно ждет.

— Мы летали, — сказала я, прибывая все еще в эйфории.

— Летали они! Живо давай иди к себе в комнату, — сказала Эвелина. У нее уже были аккуратно подобраны волосы в шишку, несколько прядей выбивались и свисали нежными локонами. Нежная и строгая одновременно прическа украшала голову Эвелины. Послушавшись, ее я побежала в свою комнату. Привела себя в порядок вышла из ванной. И Эвелина вошла ко мне с мужчиной. Он был пожилого возраста с волосами до плеч и крыльями за спиной. Держал в руках расческу и смотрел на меня.

— Здравствуйте. Эвелина сказала, что вы летали?

— Да, — ответила я ему, а он стал ходить вокруг меня.

— Как вам удалось так быстро уложить столь длинные волосы?

— Никак. Я их не укладывала. А что они опять ровно лежат? — удивленно спросила я и подошла к зеркалу. И правда волосы лежали ровно, словно я только, что их прибрала.

— Ну, садитесь, я попробую их расплести, — сказала парикмахер, и я уселась на край кровати, подставляя ему спину. Он запустил руки, в волосы, пытаясь распутать косички. Старательно при этом пыхтел, и не удивительно, ведь при его высоком росте он был округлой формы с небольшим животиком, двумя подбородками и пухлыми щечками. Эвелина села с другой стороны и стала наблюдать за действиями парикмахера. Спустя несколько минут я уже начала хихикать от того какую сцену наблюдала в зеркале. В зеркале отражалась вся комната, и мне было хорошо все видно. Как только парикмахер расплетал до конца косу, так она тут же заплеталась обратно, снова создавая прическу Богини.

— Госпожа если вы не прекратите колдовать с волосами, то к балу мы не успеем, — рассердившись, сказал он.

— А я тут не причем. И вообще колдовать не умею.

— А кто тогда причем? Я не понимаю, — он стал заламывать руки и ходить около меня.

— Придется Светлана тебе идти с такой прической.

— Неужели вы вообще ни чего сделать не можете?

Он снова взялся за мои волосы, пытаясь хотя бы поднять косички в прическу, но как только он заканчивал работу, волосы рассыпались и возвращались на прежнее место. Он психовал и начинал все заново. Когда косы вернулись на прежнее место в третий раз, я не выдержала.

— Хватит! Я пойду так! Может этой прической Богиня хотела что-то сказать, поэтому они не расплетаются.

— Прическу создала Богиня? — удивлено спросил мужчина и отошел от меня подальше.

— Да, вот такие сюрпризы она творит.

— Это правда? — спросил он у Эвелины. Она улыбнулась и покачала головой в знак согласия.

— Почему вы мне сразу этого не сказали?

— А что бы это изменило?

— Это изменило все! — и он указал пальцем на мои волосы. — Это создала Богиня! Это нельзя разрушить! Неужели вы не знали об этом госпожа?

— Я подумала, что можно, ведь это всего лишь волосы, — сказала Эвелина.

— И вы вовлекли меня в это? Ужас! До свидания госпожи! — сказала он, развернулся и ушел, хлопнув дверью. Я молчала минуту, а затем начала хохотать, потому что вспомнила его гневное лицо. Эвелина улыбалась мне. В комнату заглянул Артений.

— Вы что сделали с парикмахером? — спросил он, глядя на смеющихся нас.

— Ничего, попросили сделать прическу, — отсмеявшись, сказала я.

— Всего-то? А выбегая из дома, он назвал нас богохульниками.

— Да? Ну и хам же он, — сказала, отсмеявшись, я и тут засмеялась Эвелина. Артений вошел в комнату и посмотрел на мои волосы.

— Ничего не сделал?

— Нет, но он очень хотел.

— Они что живые?

— Да, — и тут мы засмеялись все вместе. Отсмеявшись, Артений сказал.

— Давайте пойдем, перекусим, а то скоро выезжаем.

Придя на кухню, мы уселись за столом, там уже стоял чай и печенье с пирожками. Все стали, молча кушать, Эвелина вновь погрустнела и потерялась где-то в своих мыслях. Артений тоже был задумчив.

— Чтож пора собираться и выезжать, — сказала Эвелина и встала из-за стола. — Я пошла, одеваться, потом приду, помогу тебе.

— Да я справлюсь сама.

— Я все равно приду, — вставая, сказала она. — Ты не торопись.

— А я пойду, приготовлю экипаж и тоже оденусь.

— Ну а я тогда еще поем, — и снова налила себе чаю.

Допив чай, бросила взгляд в окно, там уже вечерело, надо же, как быстро пролетел день. Встала и пошла в