— Я люблю тебя, — мужчина ласково обрисовал подушечками пальцев моё лицо и нежно коснулся губ в лёгком поцелуе. — Жди меня. Всё будет хорошо.

И быстро ушёл.

Вроде всё хорошо и план замечательный, но я не могла избавиться от ощущения надвигающейся беды. И эта оговорка жениха не давала покоя.

Ощущение тревоги возрастало и крепло внутри. Чему изрядно способствовала неизвестность перед будущим и тем, что происходило внизу. Я не знала, что задумал Леонард, что сказали приглашенным на свадьбу гостям родители. Какие слова подобрали, чтобы сгладить назревающий скандал, который непременно должен был разразиться, ведь ничто не могло замять новость о том, что самая ожидаемая свадьба сезона вдруг расстроилась. Я не сомневалась, что слухи будут ходить самые невероятные, что наше имя будут долго обсуждать всё сплетники и кумушки столицы и всей Ванагории. Каждый станет шептаться и с удовольствием смаковать детали, строя догадки.

Но что именно им скажут?

А еще меня очень тревожил Эйдан и его слова. Ведь это была не просто оговорка, а что-то большее. Неужели он решит поквитаться с Архольдом. Надеюсь, что нет, потому что… Я вздрогнула, понимая, что у Эйдана нет ни единого шанса выстоять против Корвила.

Я заходила по покоям, заламывая руки и вздрагивая от каждого шороха, то и дело бросая взгляды на закрытую дверь. В какой-то момент, не выдержав напряжения, решилась и вышла на лестницу, чтобы замереть, растеряно кусая губы. На площадке второго этажа стояли лакеи, обязанность которых была не выпустить меня из покоев и не дать никому пройти. Интересно, как давно они стоят?

Хотелось узнать ответ и на другой вопрос. Почему они пропустили Эйдана и его мать. Не так. Почему прошёл Эйдан, я и так знала, но виконтесса… В сложившейся ситуации, её никак нельзя было пропускать.

Ответ напрашивался сам собой. Леонард разрешил. Вот оно заслуженное наказание и последствия, которые я должна была стойко принять.

Старший брат всегда отличался изощрённым чувством юмора и жестокостью.

— Вы что-то хотите, госпожа? — спросил один из них. Альер, если я не ошиблась.

— Нет, — покачав головой, я вернулась в свои покои.

Этот день тянулся невыносимо медленно и нудно. Ни отец, ни мать, ни брат так и не пришли поговорить или сообщить о дальнейших планах и судьбе. Меня будто вычеркнули из жизни, выбросили за борт как ненужную, испорченную вещь. Неужели ссылка и забвение?

Конни приходила несколько раз, приносила еду и забирала её через час практически нетронутую. Девушка спрашивала, нужно ли мне что-нибудь, и совершенно отказываясь что-либо рассказывать, поспешно удалялась.

Это неведенье убивало. Я бесцельно слонялась из одной комнаты в другую. Лежала свернувшись калачиком на кровати или вытянувшись и устремив взгляд в потолок. Пыталась читать, устроившись на одном из мягких кресел, сняв туфельки и практически не видя букв, которые расплывались перед глазами. То и дело брала в руки веточку жасмина, находя в ней какое-то странное успокоение. Даже пришлось проверить её на наличие магии, но всё было чисто. Брала, рассматривала, любуясь искусной работой, и снова откладывала, злясь на саму себя.

План Эйдана меня более чем устраивал. Он был логичен, правилен и безопасен для нас обоих.

Великие, клянусь, готова была заплатить какие угодно деньги, отдать все свои драгоценности. Лишь бы расторгнуть этот брак. Даже страх перед Богами, которые непременно ответят за непочтение, не пугал, я была уверена, что мы с Эйданом всё преодолеем. Потому что вместе.

Единственное место, которое я избегала в покоях — трюмо в спальне с большими зеркалами. Священная вязь на лице никуда не делась и ярко выступала на лбу и висках. Смотреть на неё было горько и больно.

Невеста — не невеста. Жена — не жена.

Кто же я на самом деле?

Постепенно сгущались сумерки. Мои комнаты находились в дальней башне на третьем этаже. Все окна выходили в сад и внутренний дворик, поэтому я не могла увидеть отъезд гостей и хоть что-то услышать.

На улице дождик мелодично барабанил по крыше. Прозрачные струйки воды причудливыми изогнутыми ручейками стекали по стеклу, мешая обзору. Как же там потеплело, если вместо снега опять пошёл дождь.

Я подошла к камину, подбросила пару дров и села в кресло, стоящее напротив, любуясь огненными всполохами. Это успокаивало. Мягкая шаль из пуха егорьской ламы укрывала плечи и была почти невесомой. Несмотря на ажурный узор, она была тёплой и мягкой, как настоящее облачко.

Бронзовые часы, украшенные пухлыми крылатыми младенцами и виноградной лозой, стояли на каминной полке и показывали половину восьмого вечера. Солнце давно зашло, и гостиную освещало лишь затухающее пламя.

Почти ночь и ничего. Ни словечка. Даже записку не прислали. Я понимала, что виновата, мне об этом рассказали еще четыре года назад, но сейчас такое поведение было жестоким и неоправданным.

Едва слышно скрипнула дверь, впуская в покои Конни, в руках которой был поднос с ароматным чаем и сдобные булочки с корицей.

— Это от Франка, госпожа, — ставя поднос на столик, произнесла девушка и застыла, скрестив руки на животе.

— Я не хочу, Конни, — не оборачиваясь, ответила ей.

С тихим треском одно из поленьев развалилось, вверх взвились искры, заиграли красным красные угли.

— Вы сегодня почти ничего не ели, — продолжала настаивать она. — Так нельзя.

Как можно есть, когда внутри всё дрожит от страха и неизвестности?

— Что там происходит? Почему мне ничего не говорят?

— Гости почти разъехались, — тихо ответила горничная, и я повернула голову.

Заговорила. Неужели есть шанс всё у неё выпытать?

— Что им сказали?

Не выдержав моего взгляда, девушка потупила взор и вжала голову в плечи, словно чего-то боялась.

— Мне было приказано молчать, госпожа. Лорд Леонард велел ничего вам не говорить.

Если бы Лео действительно этого хотел, то никогда бы не позволил Конни бывать у меня и приносить еду. Вместо преданной горничной, брат подослал бы кого-то другого. Нет, он понимал, что рано или поздно девушка проговорится. Тогда к чему всё это? Очередная игра?

— Конни, я скоро на стену полезу от неизвестности. Ты же понимаешь, что ничего плохого не случится, если я хоть что-нибудь узнаю.

Сомнения отразились на её хорошеньком личике. По всей видимости, горничная сама не понимала, к чему такая скрытность. Она виновато шмыгнула носом и нервно потеребила белоснежный передник. Потерять работу ей не хотелось, но жалость победила.

— Гостям сообщили, что свадьба отложена на неопределённый срок по воле короля.

Вот этого я точно не ожидала.

— Короля? — выдохнула я, вставая с кресла и недоверчиво хмурясь. — Леонард разговаривал с королём?