И сам Дрисколл, и его рейнджеры давным-давно усвоили одну вещь: в горах Гиндукуша расстояния, проложенные по картам, очень сильно отличаются от тех, которые существуют в действительности. Ради объективности следует заметить, что даже картография электронной эпохи не в состоянии учесть соотношения всех подъемов, спусков и перегибов местности. Планируя операцию, они с капитаном Уилсоном умножали расчетное расстояние на два. Пока что такая корректировка вполне оправдывалась. Но, хотя он постоянно держал в уме этот коэффициент, мысли о том, что до места, куда за ними должен прилететь вертолет, оставалось не три километра, а около шести — почти четыре мили, — вполне хватало для того, чтобы на язык Дрисколлу запросились проклятья. Впрочем, он подавил желание начать ругаться. Ничего хорошего это им не дало бы. А вот навредить — вполне: выдав слабость командира. Пусть даже сейчас рейнджеры не смотрят на него во все глаза, но настрой все они берут у него. Бодрость, точно так же, как и дерьмо, течет сверху вниз.

Тейт, шедший первым, остановился и поднял стиснутый кулак, подавая колонне знак остановиться. Дрисколл припал на колено, почти одновременно с ним то же самое сделали все остальные. У каждого винтовка наизготове, глаза осматривают определенный сектор, уши чутко слушают, что происходит. Они находились в узком ущелье — настолько узком, что Дрисколл сомневался, можно ли назвать эту десятифутовую канаву ущельем, — но выбора у них не было. Нужно было либо пройти триста метров по этой щели, либо удлинить свой путь еще на два километра и рисковать затянуть с вылетом до света. После боя с засадой они ничего не видели и не слышали, но это ничего не значило. Люди из РСО ориентировались на своей территории не в пример лучше, чем кто бы то ни было, и знали по опыту, сколько времени нужно солдатам с тяжелым полевым снаряжением, чтобы преодолеть то или иное расстояние. Еще хуже было то, что местные знали: для высадки и загрузки десанта подходило лишь несколько мест, куда их враги неминуемо должны отойти. Так что устроить еще одну засаду — было раз плюнуть. Для этого нужно было всего лишь представлять себе, куда идет враг, и самим двигаться чуть быстрее.

Не оборачиваясь, Тейт знаком подозвал к себе Дрисколла. Тот сразу подошел.

— Что там? — спросил он шепотом.

— Почти пришли. Осталось еще метров тридцать.

Дрисколл обернулся, указал на Барнса и поднял два пальца, а потом подал сигнал: ко мне. Барнс, Янг и Гомес оказались рядом с ним через десять секунд.

— Конец ущелья, — объяснил Дрисколл. — Посмотрите, нет ли там чего.

— Будет сделано, босс.

Они поспешили вперед.

— Как твое плечо? — спросил Коллинз из-за спины Дрисколла.

— Отлично. — От шести таблеток ибупрофена, которые скормил ему Коллинз, Дрисколлу стало полегче, но все равно каждое резкое движение отдавалось резкой болью в плече, шее и спине.

— Снимай рюкзак! — И, не дожидаясь возражений Дрисколла, медик сам принялся осторожно освобождать его руку от лямки. — Кровотечение уменьшилось. Пальцы чувствуешь?

— Ага.

— Ну-ка, пошевели.

Дрисколл с усмешкой показал ему средний палец.

— Ну, что скажешь?

— Дотронься каждым пальцем до носа.

— Коллинз, ради бога…

— Делай, что говорят!

Дрисколл справился с заданием, но каждый палец раненой руки двигался медленно, как будто суставы прихватило ржавчиной.

— Снимай рюкзак совсем. Я раздам твой груз по людям. — Дрисколл открыл было рот, чтобы возразить, но медик не дал ему даже слова сказать. — Послушай, если ты и дальше пойдешь с рюкзаком, можешь считать, что распростился с рукой. Не исключено, что у тебя поврежден нерв, и шестьдесят фунтов никак не пойдут тебе на пользу.

— Ладно, ладно…

Барнс, Янг и Коллинз вернулись. Коллинз вручил рюкзак Барнсу, и тот отправился вдоль цепочки, раздавая груз рейнджерам.

— Ничего не слышали, — доложил Янг Дрисколлу, — но какое-то движение там есть. В полукилометре на западе слышен звук автомобиля.

— Хорошо. Возвращайся на свое место. Коллинз, ты тоже.

Дрисколл вынул из кармана карту и щелкнул маленьким фонариком с красным светофильтром. Фонарик не входил в стандартный комплект снаряжения, но что делать, если очки ночного видения, при всей их несомненной полезности, никак не годятся для того, чтобы разглядывать карту? Кое-какие старомодные привычки бывает трудно изжить, а от некоторых и вовсе не следует отказываться.

Тейт подошел поближе и глянул через плечо командира. Дрисколл провел пальцем по контуру ущелья, в котором они сейчас находились: возле выхода начиналась еще одна ложбина, по сторонам которой лежали два плато. «Местность, — думал Дрисколл, — все равно, что городской район: ложбины — главные улицы, плато — кварталы, а ущелья — переулки». Сейчас они держатся вдали от дорог, пробираясь закоулками между домов к аэропорту. Вернее, к вертодрому. «Еще две ложбины, одно ущелье, — думал он, — а потом вверх по склону, на плато, к месту приема вертолета».

— Финишная прямая, — заметил Тейт.

«Тут-то лошади и начинают спотыкаться», — подумал Дрисколл, но ничего не сказал.

У горловины ущелья они простояли пятнадцать минут. Тейт и Дрисколл просматривали ложбинку на всю длину сквозь очки ночного видения, пока не убедились, что оттуда за ними не следят посторонние глаза. Разбившись по двое, отряд пересек дно ложбины. Оставшиеся обеспечивали прикрытие, а Дрисколл и Тейт исполняли роль регулировщиков движения. Янг и его пленник шли последними. Они только-только успели выйти на ровное место, как на востоке показались горящие фары. Дрисколл сразу разглядел, что это еще один «УАЗ», но этот, в отличие от первого, ехал не спеша.

— Стойте! — приказал Дрисколл. — Автомобиль с востока.

На этом «УАЗе», как и на том, с которым пришлось иметь дело раньше, стоял смонтированный на турели 12,7-миллиметровый пулемет «НСВ», но рядом с ним Дрисколл увидел лишь одного человека. И на переднем сиденье не было никого, кроме водителя. Разделили силы, рассчитывая, видимо, зажать свою добычу в клещи. Тактика действия мелкими группами следует инстинктивным порывам не в меньшей степени, чем правилам ведения войны, но тот, кто снаряжал эту машину, допустил ошибку. Ну, а «УАЗ» приближался, погромыхивая вылетающими из-под шин камешками и освещая ложбину прыгающим светом фар.

— Водитель, — одними губами прошептал Дрисколл Тейту. Тот кивнул. В рацию Дрисколл чуть слышно проговорил: — Не стрелять! — и услышал в ответ двойные щелчки.

«УАЗ» приблизился на расстояние двадцати метров. Дрисколл уже отчетливо видел в бело-зеленом ореоле очков ночного видения лицо пулеметчика. Совсем мальчишка, лет восемнадцать-девятнадцать, борода еще совсем несуразная, жиденькая. Ствол пулемета был направлен вдоль ложбины, а не гулял из стороны в сторону, как положено. «Ленивый все равно что мертвый», — подумал Дрисколл.