— Послушайте, — Жанна схватила ее за локоть, — послушайте! Я жду от него ребенка! Прошу вас, откажитесь от Ильи.

Тамара попыталась высвободить руку, но Жанна держала крепко.

— Да пустите же, или я позову милицию! То, что у вас с ним было, меня совершенно не интересует.

— Пожалуйста! Если вы бросите его, он вернется ко мне. Поймите меня как женщина, — умоляла Жанна, еле сдерживаясь, чтобы не упасть перед Тамарой на колени. — Вы найдете другого мужа, а я… Я беременна от него, понимаете?

Тамара смерила ее холодным взглядом:

— Что вы от меня хотите? Я вас к нему в постель не укладывала.

Вырвав руку, она зашагала по дорожке. Вне себя от горя и унижения, Жанна догнала ее.

— Вот, возьмите! — Она сунула Тамаре деньги, которые ей дал Илья. — Возьмите и передайте ему!

— Что это?

— Он знает что. Его деньги мне не нужны.

Она сама не знала, зачем сует Тамаре деньги. Просто хотелось хоть чем-то ответить на унижение.

Еще одно крушение… Сколько их у нее впереди… Нужно быть готовой к новым ударам судьбы.

Звонок секретарши Ильи Алексеевича застал Анциферова на донорском пункте. После трагической Зоиной гибели он исправно сдавал кровь в память о ней. Сотрудницы отделения переливания крови встретили его приветливо, напоили чаем и только после этого усадили в кресло и подключили к аппарату для забора крови. Именно в этот момент зазвонил мобильный Ивана. Любезная сестричка достала телефон из заднего кармана его брюк и поднесла к уху.

Илья Алексеевич вызывает к себе? Что бы это могло значить?

Он машинально работал кулаком, чтобы кровь быстрее поступала в систему, и думал, что понадобилось от него главному врачу одной из крупнейших больниц города. «Может, хочет отругать за то, что я кормил тритона салом?» Более разумные объяснения в Ванину голову не приходили.

Электронные весы запикали, сообщая, что нужная доза набрана, сестра подбежала, быстро выдернула иглу из вены и туго забинтовала Ванину слегка онемевшую руку. Он поднялся и отправился к сестрам за новой порцией чаю.

К чаю ему дали бутерброд с вареньем.

— Через два месяца ждем вас снова, — кокетливо сказала сестра, грузная женщина средних лет. — У вас такая хорошая кровь, чудо просто! Густая, сильная!

— Вы так говорите, будто вы вампир, — хмыкнул Ваня и полез в карман за сигаретами.

— Серьезно, мы вашу кровь всегда детишкам отсылаем. Виктор Сергеевич, когда у нас заказывает, первым делом спрашивает: а от доктора Анциферова нету? Единственное, что нас тревожит, это ваш моральный облик. Как бы вы чего-нибудь не нагуляли на свободе.

Он энергично замахал руками и уверил сестру, что это практически невозможно.

— Жениться вам надо, Иван Сергеевич! И вам хорошо, и нам спокойнее будет. Обязательно надо жениться, — убежденно повторила сестра.

— Было бы надо, давно б женился, — отшутился Иван и поблагодарил за чай.

«Чем думать да гадать, лучше съездить и узнать», — рассудил он и поехал к Илье Алексеевичу.

Он развязно вошел в приемную, но тут же вытянулся в струнку под строгим взглядом секретарши. Иван знал, что раньше она была учительницей русского языка и многие аспиранты за скромную мзду давали ей править ошибки в своих работах. Но до сегодняшнего дня он ни разу не видел Людмилу Федоровну и был потрясен ее внушительной мощью.

— Анциферов для беседы прибыл, — отрапортовал он и заслужил благосклонный взгляд.

Людмила Федоровна поговорила с боссом по селектору.

— Можете войти.

Кабинет Ильи Алексеевича оказался огромным, маленький хозяин еле виднелся за письменным столом. На стене висели российский герб и выполненный маслом портрет какого-то упыря в очках. Судя по белому халату, упырь имел отношение не к власти, а к медицине, и это Ивану понравилось. Портреты президентов в кабинетах любых руководителей его раздражали.

— Заходи, Ваня, — Илья Алексеевич поднялся из-за стола, — садись. Сейчас мы с тобой выпьем чего-нибудь…

Он заглянул в шкаф, достал коньяк и коробочку конфет «Мерси». Иван принял у него бутылку.

— Открывать должен младший по званию, — сказал он, точным движением откручивая золотистую пробку.

— Ну давай. — Илья Алексеевич приветственно поднял стакан.

Коньяк был хороший, выдержанный.

«Интересно, что это он вздумал меня поить? Что ему вообще может быть нужно от меня?» — недоумевал Анциферов, изумленный странным поведением главврача.

— Как у тебя дела, Иван?

— Да нормально все.

— О чем думаешь? Какие у тебя цели в жизни?

— Цели? — Анциферов приподнял бровь.

— Ну да, цели. Приоритеты.

— Да никаких особых целей у меня нет.

— Но ты же о чем-то мечтаешь, к чему-то стремишься. Расскажи, пожалуйста.

— Да ни к чему я не стремлюсь. Живу себе, как живется.

— И все-таки, — настаивал Илья Алексеевич, наливая по второй. — Поверь, это не праздное любопытство.

«Наверное, хочет меня взять на работу, — решил Ваня. — Что ж, было бы неплохо».

— Илья Алексеевич, вы задали сложный вопрос. Я предпочитаю перед собой глобальных целей не ставить. Понимаете, наши цели мы определяем в своем сознании, верно? А что есть наше сознание, как не отражение действительности? То есть зеркало. Вот и получается, как у Алисы в Зазеркалье — чем быстрее и напористее мы бежим к своей цели, тем дальше от нее оказываемся.

Илья Алексеевич усмехнулся:

— Ты даосист, Ванечка?

— Таких вершин я не постигал. Просто думаю, что лучше спокойно идти и наслаждаться дорогой, а не мчаться, высунув язык. Ведь наша жизнь — это такой путь, в конце которого нас ничего не ждет.

— Ты необыкновенно мудр для своих лет, — буркнул Илья Алексеевич. — А если мы снизим уровень дискуссии? До житейского смысла, так сказать.

Иван потянулся за конфетой. Немного стесняясь пристального взгляда главврача, он развернул шуршащую обертку и отправил шоколадку в рот. Наверное, из-за кровопотери он захмелел с двух глотков коньяку. Настороженность прошла, уже не хотелось выяснять, почему Илья Алексеевич вызвал его и задает такие странные вопросы. Просто хорошо было сидеть и беседовать с приятным человеком.

— Если честно, Илья Алексеевич, единственное, чего я хочу, — чтобы у меня была чистая совесть. А остальное там, диссертацию защитить, на кафедре остаться, хорошо, конечно, если получится, но если нет — тоже не конец жизни.

— Что ж, прекрасный ответ. Теперь скажи, на любовном фронте у тебя как?