Дура!

Это называется “Без света и без разговоров”. Он слышал мой шепот и видел мои руки. Я очень последовательный человек.

А вот он точно не идиот, напротив, Владислав Игоревич производит впечатление очень умного и взвешенного человека. Ему мои интриги как загадки для пятилетних. Если захочет, потянет за нужную ниточку и распутает весь клубок.

— Здравствуй, — я пишу формальное приветствие, устав подбирать другие слова.

Я сейчас не в состоянии их подбирать, лучше так, чем написать что-то откровенно дурацкое или вымученное. Главное ответить, решиться, наконец, а не сомневаться по сотому кругу и пытаться залезть ему в голову, чтобы понять, что он все-таки знает, а о чем только пока догадывается. Ответа у меня все равно нет.

— Здравствуй, — он отвечает слишком быстро, я едва не роняю сотовый в воду от неожиданности. — Ты в порядке?

Что?

— А почему такой вопрос?

— Ты молчала. Я успел подумать плохое.

— Например?

— Что твой муж обо всем узнал.

У меня вновь учащается сердцебиение. Я воспринимаю нашу переписку как прогулку по минному полю и никак иначе. Когда он со мной в гостиничном номере, я так спокойна и умиротворена, буквально дышу чистой нежностью… А сейчас, когда он где-то там и его мужественное лицо спрятано не в темноте, а в десятках или сотнях метров, что разделяют нас, я путаюсь и начинаю нервничать.

— Ты решил, что у меня есть муж?

— Не нашел другого объяснения. Без лица, без разговоров...

— Может, я стесняюсь.

— Ты слишком красива для этого.

— Откуда ты знаешь?

— Я знаю. Причина в другом… Боишься, что я потом увижу тебя где-нибудь?

— Боюсь, — я честно признаюсь и чувствую, как становится легче на душе благодаря правде.

— Я же сказал, малышка. Всё будет, как ты захочешь. И не только в номере.

— Даешь слово?

Он уже дважды давал мне слово, всерьез и в шутку, и мне чертовски нравится, слышать от него эти слова.

— Даю. Тебе не нужно меня бояться. И прятаться от меня глупо.

Ведь правда, я не хочу от него прятаться. Это и глупо, когда он знает столько откровенной правды о моем теле... Я запоздало замечаю, что он мягкой поступью подводит меня к тому, что мне действительно хочется согласиться. Но мне пока трудно представить, что он будет видеть мое лицо. Будет знать, что я — это я.

Я не готова.

Я хочу еще одну встречу в сумраке. Именно как у нас началось, потому что мне никогда не было столь удивительно хорошо, как с ним в черном номере Royal Inn.

— Но мне так легче.

— Хорошо. Упрямая.

Упрямая.

Я улыбаюсь на его колючий комплимент и думаю о том, как это удивительно. Передо мной всего лишь буквы на экране сотового, а я счастлива как ребенок. И не хочу выключать телефон, несмотря на то, что дверь не заперта и лучше не затягивать с тайной перепиской. Но она мне нужна как воздух, ведь читать его ответы, короткие и по-мужски точные — чистое удовольствие. Мне чертовски интересно, что он придумает в новом сообщении и как быстро влюбит в себя еще сильней.

Влюбит…

Еще сильней.

Я нечаянно признаюсь в главном. И даже не пугаюсь, как будто уже давно сказала себе правду шепотом, но до сих пор делала вид, что не расслышала. А теперь изображай — не изображай, а от одной переписки перехватывает дух и растекается нежнейшее тепло по груди. Я почти чувствую его горячие умелые ладони, которые знают самые смертельные прикосновения для моего тела. Он приручил меня за одну встречу, а за вторую сделал своей.

Потому что все мысли о нем.

— Как тебя зовут? — я пишу первый вопрос, который приходит в голову, чтобы отвлечься от сгущающихся фантазий.

— Влад.

Я смотрю на короткое имя, которое сильно спорит с Владиславом Игоревичем, к которому я незаметно и крепко привыкла, и пару раз прочитываю его вслух. Едва слышно, только чтобы попробовать на вкус. Осторожно надкусить самый краешек и ощутить на своих губах… И оно мне нравится, резковатое и немного грубое, но с мягкой ласковой сердцевиной.

— А тебя? — пишет Влад.

Черт. Безумно не хочется писать ему ложь, даже в таких мелочах.

— Лиза.

Но как по-другому?

— Лиза? Точно?

— Думаешь, не подходит?

— Думаю, что познакомился со скрытной девушкой.

— Верно.

— Значит Лиза. Красивое имя... Когда мы встретимся, Лиза?

Ох...

Когда, Настя?

Ведь долго тянуть интригу не получится, даже если придется по-настоящему рисковать. Мне нужна наша встреча, и хотя я молчу об этом в переписке, я почти уверена, что жду ее не меньше, чем он. И плевать на ревность Леши и его пульсирующий характер, который открылся мне сегодня с неприглядной стороны, что-нибудь придумаю — какую-нибудь отговорку или срочную поездку по делам. Что угодно, лишь бы вырваться из тесного “семейного” круга хотя бы на пару часов. Из люксовой квартиры и прочь от ее элитного хозяина, у которого на мой счет посчитан каждый чек.

— Завтра. Вечером?

— Хоть утром. В любое время, малышка.

— Только ты не приедешь раньше, как в прошлый раз.

— Выбери время до минуты, и я приеду к нему. Без шуток.

— 19:36

— Московское?

— Московское))

— В дверь стучать или можно сразу за порог?

— Ты издеваешься.

— Чуть-чуть. Я просто соскучился.

— До завтра.

— До завтра, малышка. И ничего не бойся. Я — твой секрет, пока ты сама не захочешь по-другому.

Откуда он знает столь верные слова? Именно те, которые дают мне выдохнуть полной грудью и чуть унять градус тревоги? Вот откуда?!

Я провожу в ванной еще полчаса, а потом все же выхожу в коридор. В доме тихо, и я читаю это за намек, что Леша работает в кабинете. Время обеденное, и нужно как-то перемотать остаток дня, чтобы поменьше пересекаться с ним. Так что я тоже сажусь за ноутбук и принимаюсь за последние заказы.

Наверное, так и будет выглядеть наша совместная жизнь. Мучительные минуты близости и тягостные часы в соседних комнатах. Я то и дело буду прислушиваться к его шагам и ждать, что вот-вот войдет и начнет разговор или сразу секс, быстрый или с положенной прелюдией, или что он еще захочет. Меня передергивает от столь паршивой картинки, и я добиваю себя запоздалым признанием, что Леша за последние дни как будто изменился в лице. Конечно, нет, но я даже черты его лица теперь вижу иначе. Они стали острее, хищнее и появился неприятный блеск в глазах, в которых плещется что-то вязкое и липкое.