— Месяц назад — это совсем мало. У вас ещё сердце кровоточит. Значит, на этом сайте вы уже больше трёх лет?

— Фактически да, знаком не понаслышке.

— А почему расстались?

— Из-за её отношения к моему сыну. В основном…

— А сколько лет сыну? Может, трудный возраст?

— А в общем надоело быть плохим. Когда виноват во всем на свете, сложно относиться к человеку хорошо.

— А где жили? У неё?

— Сыну девять лет, жили этим летом на даче, первый раз за все время вместе… Оказалось, все весьма непросто в наших отношениях. На мой взгляд, у взрослого человека должно быть определенное отношение к детям. Но, к сожалению, бывает и по-другому. Вот как-то так…

— Вы очень переживаете?

— Я мужчина. Не люблю кукситься.

— И это правильно. Может, ещё помиритесь или рецепт «клин клином» поможет.

— Вот про «клин клином» вы правильно заметили, но мне очень сложно найти партнёршу. В сексе я не встречал лучше.

— И чем же ваша девушка была так хороша?

— Она умела подчиняться мужчине. Она принимала боль, которую я ей доставлял. Ведь за любое непослушание я её порол между ног.

— Ну вот. А говоришь, дело в сыне… Девушка просто не выдержала твоё садо-мазо и предпочла убежать.

– Ты не права. У нас одинаковые предпочтения в сексе, и ей это нравилось. Каждый новый удар приносил ей новую вспышку боли и облегчения одновременно. Стоило мне ударить её двадцать раз ремнём, как она тут же шла подмываться, потому что текла… Она от этого кончала. Иногда на двадцатом ударе, иногда на тридцатом. Она была очень хорошей девочкой, очень терпеливой, и я ею ужасно гордился. Я любил, когда у неё болела и кровоточила попка. Я смазывал её кремом и жалел, как маленькую девочку. В воскресенье я давал её попке и киске выходной.

Поняв, что имею дело с очередным больным, я сбросила анкету в игнор и посмотрела на часы.

Начинаю искать следующего всё с той же мыслью, что ничего хорошего здесь не найду. В эту минуту мне приходит фотография от Николая Жукова тридцати пяти лет, который, судя по фото, сейчас в заключении и хочет скрасить минуты своего одиночества с женщиной.

— В тюрьме сидите?

— Ага. В «Матросской Тишине». «Матроска» на набережной между Сокольниками и Электрозаводской. Как догадались? — переводит он всё в шутку.

— Интуиция. Долго ещё сидеть?

— Суд определил десяточку. Ждать будешь?

— Как я могу ждать незнакомого человека? А статья какая?

— Изнасиловал одну любопытную.

— А если серьёзно?

— Да какая разница? Приедешь ко мне на свиданку с сумками? Или передай сумки через вертухаев. И колбаски побольше. Кстати, ты тёлочка ничо такая… У нас уже вся хата на тебя возбудилась. На зонах для свиданки дают отдельные комнаты, а я на крытке сижу. Говорят, на воле совсем пацанов не осталось. Одни педики. Я ещё раз пересмотрел твои фотки. Ты реально — супер.

— У вас там так просто можно пользоваться инетом?

— Я на положении! Мне всё можно. Тюрьма просто забита. В России вообще тюрьмы ломятся. Денег нет — значит, ты бедолага. Дачек с воли нет — никто не греет. Труба дело. Кормят так, что стошнит при одном только виде.

– Держись! И братанам передавай, чтобы держались! На воле совсем мужиков не осталось! – насмешливо пишу я и спускаю анкету в игнор.

Не успела я разделаться с этой анкетой, как тут же появился Павел. Очень похож на нашего премьер-министра, бывшего и будущего президента.

— Как ты похож на «наше всё»!

— Мне все об этом говорят. Очень хочется походить не внешне, а по должности.

— А по должности ты у нас кто?

— Пока что клерк в правительстве Москвы.

— Оклад какой?

— Зачем тебе? Работаю в налоговой. Хотелось, чтобы вы ничего не утаивали от народа.

— К сожалению, приходится!

— Ну, я очень милый и закрывающий на всё глаза налоговый инспектор.

— Да вы чинуша! Что из недвижимости есть?

— Да ничего, по меркам совка — зачет! Квартира там, машина, дача! А ещё чё интересует из благосостояния?

— Марка машины, квартира, район, квадраты, комнаты. Дача, направление, этажность… И желательно размер заработной платы…

— Марка — «японец»! Квартиры две: сорок и семьдесят квадратных метров! Дача — направление Рублевка! Зарплата десять тысяч рублей. Я чиновник.

— Как чиновник с окладом в десять тысяч рублей может иметь дачу на Рублёвке? Значит, взятки берёте? Дача на Рублёвке большая?

— Ну как сказать… не совсем на Рублевке! Так, на второй Рублевке, и то у друга.

— А зачем мне имущество вашего друга? Мне нужно то, что вы нажили непосильным трудом.

— Не очень понял. Ну нету дачи на Рублевке, нету. Пропил, блин…

— Ах, вы ещё и пьёте. Машины, квартиры тоже нет? Куда жену приведёте?

— Есть куда.

— И как вы представляете наше первое свидание? Павел, пофантазируйте.

— Ни фига себе! Пока не представляю! Первое: или это стеб, во что я верю! Или это прикольно, во что я не верю, но хотелось бы! Очень хотелось бы! Ну, в смысле увидеться по-простому!

— А по-простому это как?

— Ну, а как вам кажется? Или, вернее, не так: как вы бы хотели?

— Хотелось бы услышать именно ваши фантазии… Где, как и с какой пользой проведём вместе время?

— По-грубому: здесь и сейчас! По не-грубому: не знаю ваших предпочтений. Ну не знаю, пока романтики не обещаю! Готов тупо встретиться, правда, я задутый! Но в норме я в сходне! Ну по-грубому как-то так!

— У тебя какой-то сленг непонятный. Что значит «тупо встретиться»? И что значит «задутый»? Я не понимаю твоего языка…

— Да нет никакого сленга! Погорячился, был не прав. Задутый — значит пьяный, ну вот так. Что-то размечтался! Виноват!

— Извини. Давай спишемся по-трезвому. Хорошего вечера. В честь чего набрался? Надеюсь, пьёшь не один.

— Один не пил, сейчас так просто вырубаюсь!

— Вот мужчины пошли: вместо того, чтобы сексом заняться, они пьют и идут на покой…

— Да, мы такие, не с кем…

— Вот так и спиваетесь.

— Ни фига. Потом после разгрузки мы втрое моложе.

— Алкзельцер не забудь утром выпить.

— Не, это фигня, не вставляет. Не спится. Поговори ещё со мной. Задай любой вопрос. Отвечу честно.

Дачу на Рублёвке пропил. Машину разбил. Квартиру оставил жене и вообще встал на учёт на бирже труда… Про дачу всё написал! Машину, слава богу, не разбил (пять аварий — три серьёзных), квартиру жена бывшая забрала, так тоже бывает, на биржу пока не вставал. Ну как-то так…