На улице тепло и темно. Моя спортивная хонда припаркова за баскетбольной площадкой, на которой никого нет. Завтра у меня тренировка, а потом я свободен. Я мог бы ещё разок погонять свою прилипалку, может, даже показал бы, как бить штрафные? Будет весело, только бы не трахн*ть её после этого.

— Когда ты возвращаешься к Глебычу? — спрашиваю, подводя её к мотоциклу.

— Завтра… — лепечет Диана, рассматривая мою красавицу.

Ну, вот и геморрой подвезли…

Набрасываю ей на плечи свою куртку и застёгиваю под самое горло, запрятав под неё длинные светлые волосы. Она в ней утопла, поэтому подламываю рукава, чтобы ничего не мешало крепко за меня держаться.

— Ты просто Конг… — смеётся она, разводя руки в стороны.

Лениво улыбаюсь. Наблюдаю за ней, открывая кофру. Она трогает пальчиками ручку руля, пробегает ими по сидению, посматривая на меня. Откусывает по кусочку то там, то тут. Это самый большой контраст между девушкой и мотоциклом из всех, что мне доводилось видеть.

Достаю из кофры шлем и одеваю ей на голову.

— Труб не касайся, они горячие, — инструктирую, прежде чем опустить стекло. — Меня ни в коем случае не отпускай. Если что-то нужно, похлопай меня по животу.

— Поняла… — кивает она, взволнованно хлопая глазами.

— Не бойся, Цыплёнок, — говорю мягко, надевая свой собственный шлем. — Мы поедем медленно.

— Я не боюсь, — заявляет она.

Надеюсь.

— Ноги с подножки не убирай, пока я не скажу, — продолжаю инструктаж, садясь на мотоцикл.

Она поднимает вверх палец.

Жду, пока она усядется позади меня. Её колени сжимают мои бёдра. Беру её руки и обнимаю ими свою талию, заставляя плотно прижаться грудью к моей спине.

— Крепче, — велю, заводя мотор.

Она сцепляет руки сильнее, полностью ложась на мою спину и нагибаясь вслед за мной.

Вот так.

Умница.

Электросистема загорается.

Опускаю стекло на своём шлеме и врубаю стартер. Тишину двора заполняет рык моей малышки. Добавляю газа и отпускаю сцепление. Мы плавно трогаемся, и я слышу радостный писк за спиной.



Езда на мотоцикле — это как будто ты голая.

Как будто между твоей кожей и окружающим миром ничего нет.

Обжигающие мурашки и дикий адреналин.

Я не могу издать ни единого звука. Я просто застыла, не моргая, и вжалась в Егора так сильно, что у меня руки онемели! Каждый раз, когда он делает манёвр, моё сердце ухает в пятки, а живот наполняет холодок.

Мне не страшно.

Он уверенной и твёрдой рукой приручил эту чёрную махину. Он с ней единое целое, а я с ним. Я чувствую его горячее мускулистое тело всем своим телом. Мне пришлось очень широко раздвинуть ноги, чтобы обхватить его бёдра. Это уже само по себе приключение. Его жилистые широкие ладони сжимают ручки руля. Такие сильные. Его куртка хранит его запах. Я не могу им надышаться. Ощущения атакуют со всех сторон, от этого мой мозг просто виснет, поэтому я беспечно растворяюсь в этом моменте, желая, чтобы он никогда не кончался.

Езда на мотоцикле вместе с Егором Благовым — это самое крутое событие в моей жизни по уровню ощущений. С тех пор как я окунулась в его жизнь у меня вообще от ощущений отбоя нет.

Ночной город проносится мимо нас. Мы будто сквозь время летим! Москва уже не кажется мне чужой. Мне спокойно и очень хорошо. Его присутствие рядом всё меняет.

Мне кажется…я влюбилась…

Любая девушка влюбилась бы, если бы увидела этого мужчину на мотоцикле. Это достаточно поверхностно, согласна, но эти его безбожно потёртые голубые джинсы просто не дают мне покоя. Мне кажется, этим джинсам лет десять, не меньше. Его презрение к шмоткам почему-то покоряет меня ещё больше. Просто, ему не нужна дорогая одежда, чтобы казаться круче или статуснее, чем он есть. Мне кажется, ему вообще по большей части на всё пофигам.

Тогда что для него действительно важно?

Баскетбол?

Я не знаю…

Я его совершенно не знаю, но мне в нём всё нравится. Его чувство юмора, его мальчишество, его лёгкое, но не легкомысленное отношение к жизни. И его мужская энергетика. Он мужчина, такой мужчина. В нём нет ничего НЕ мужского.

И он очень умный, просто никогда это не афиширует. Я знаю, он окончил мехмат МГУ.

Он потрясающий…

Я чувствую тоскливый прилив в груди.

Как бы я хотела, чтобы он был моим мужчиной. Как минимум моим первым мужчиной. Как бы я хотела, чтобы он смотрел на меня по-другому. Со страстью. Желательно всепоглощающей. С нежностью. Чтобы он смотрел на меня как на женщину.

Что мне сделать? Очевидно, раздевания не помогают…

Было глупо думать, что его можно поразить голым женским телом.

Чувствую, как нарастает отчаяние.

Мы ныряем в закрытый тоннель, и у меня кружится голова. Я даже жмурюсь и визжу в дУше, а потом улыбаюсь внутри шлема.

По крайней мере, теперь мне понятно, зачем я переодевалась! Его необоснованный наезд выбил меня из колеи. Меня ещё никто никогда не заставлял что-либо делать. Я просто не знала, как себя вести. Я не хочу с ним ссориться или спорить. Тем более по таким пустякам. Я боюсь с ним спорить. Вдруг…он отошлёт меня от себя?

Через пять минут мы оказываемся на одной из центральных улиц, которая кишит людьми и машинами. Притормаживаем на светофоре, и я не могу сдержаться. Просто не могу. Нас с четырёх сторон подпирают машины.

Закройте глаза детям и простите меня…

Начался отсчёт секунд на светофоре.

Двадцать семь секунд.

Ослабляю захват и пробираюсь пальчиками под серую футболку.

Кладу ладонь на каменный плоский живот, зарываясь в мягкие волоски вокруг пупка. У него ни граммулички жира. Он в любом месте твёрдый и надёжный. Черчу большим пальцем кружки по гладкой коже и прикрываю глаза от восторга. Мышцы под моими пальцами вздрагивают и напрягаются. Мой живот реагирует аналогично.

Десять секунд.

Его мышцы уже не дергаются, просто кожа покрылась мурашками.

Улыбаюсь как лиса.

Быстро убираю руку, когда он предупреждающе газует на пятой секунде.

Снова крепко его обнимаю, и мы срываемся с места.

Через пять минут мы оказываемся возле какого-то клубешника. Егор медленно спускается вниз по улице и паркует нас между Порше и Ягуаром.

— Слезай… — командует он, повернув ко мне голову.

Опираясь на его плечи, перекидываю ногу и спрыгиваю с мотоцикла, осматриваясь по сторонам. Это какой-то проулок Старой Москвы. У входа в клуб приличная очередь. Мы пойдём туда? Одетые, как бродяги?