Отставший степняк, видя это, не стал искушать судьбу – развернул коня. Но далеко ускакать не успел – тяжелая стрела с узким бронебойным наконечником нагнала его, впилась в незащищенную шею. Пробила кадык и вышла наружу.

– Бармицу носить надо! – зло прошептал Василько, опуская лук…

* * *

Чтобы не спугнуть врага, полусотня оставила коней в дубраве и тихо пробралась к стану половцев берегом реки. Дружинники и вои шли цепочкой, держа в стороне от тела копья и щиты, чтобы оружие часом не лязгнуло о броню. Вольга шагал сразу за Улебом. Сейчас было хорошо заметно, насколько он выше всех.

– Пригнись! – сердито шепнул ему Якуб, когда они спустились на луг. – Ты как половецкая вежа – за версту видно!

– Ползти ему, что ли? – вступился Улеб. – Пойдем по-над водой – не увидят.

После того, как дружинники поймали коней убитой сторожи, ободрали тела половцев и вместе с Вольгой вернулись в дубраву, Улеб смотрел на воя с нескрываемым уважением.

– Где научился так кистенем махать? – спросил, когда дружинники сложили оружие и доспехи половцев у ног князя.

– Там, – неопределенно ответил Вольга, мотнув головой. Улеб остановил взгляд на большой серебряной серьге в левом ухе воина – волк в прыжке, и умолк. Протянул ему кошельки убитых.

– Возьми. И подбери себе броню. Твой куяк сейчас развалится от старости.

Вольга поочередно приложил к груди две брони и три куяка и под дружный смех воинов отрицательно покрутил головой:

– Маловаты будут кольчужки…

Улеб оглянулся. Вольга сосредоточенно шагал следом, старательно отводя в сторону копье – чтобы не задеть острием князя. "Все у них там кистенями умеют?" – подумал Улеб, но спрашивать не стал. Подозвал Василько.

– Возьми Михайлу и стрелите коноводов – чтобы не подогнали к поганым табун. Потом присоединишься к нам.

– Один справлюсь! – сердито буркнул Василько.

…Стан захватили врасплох. Сидевшие у костров степняки, попивавшие кумыс в ожидании вареной конины, так и не поняли, откуда вдруг появились из-за кустов воины с копьями наперевес. Прежде чем воевода с мордой, изуродованной шрамами от сабельных ударов, отдал первый приказ, с десяток половцев были вздеты на копья, а остальные в панике метались по берегу, повсюду натыкаясь на острые сабли и копья мстителей. Вольга дрался рядом с князем, пробиваясь к шатру, у которого воевода с рубленной мордой пытался организовать оборону. От воеводы сейчас исходила главная опасность, и Улеб ринулся на степняка. Вольга остался один.

Вертлявый нукер выскочил перед ним, как из-под земли – Вольга едва успел прикрыться шитом. Сабля степняка скользнула по умбону, нукер потерял равновесие и отвел в сторону свой щит, чтобы устоять. Вольга скорее инстинктивно, чем осознанно махнул кистенем – гирька глухо стукнула степняка в ямку между шеей и ключицей. Нукер уронил щит и саблю, упал на колени. Вольга вторым ударом гирьки переломил ему хребет, перешагнул труп, и нос к носу столкнулся с кряжистым половцем в красивой броне. "Мне бы подошла", – успел подумать, как тут же едва не уронил свой щит – настолько сильным был удар врага. Щитом в щит.

Половец взмахнул саблей. Спустя несколько мгновений Вольга понял, какого сильного противника послала ему судьба. Степняк не давал ему даже возможности взмахнуть кистенем – бил то саблей, то щитом, работая обеими руками, как крыльями мельницами. Вольга ушел в глухую оборону, выставив перед собой трещавший от ударов щит. Они сыпались на него один другого сильнее, левая рука Вольги стала слабеть, и он с ужасом понял, что скоро не сможет держать защиту. Улучив мгновение, махнул кистенем. Половец едва уловимо повел клинком, и гирька со свистом полетела в реку – сабля перерубила ремешок.

Половец отступил назад и торжествующе ухмыльнулся – безоружный противник был в полной его власти.

– Лыбишься, падла!

Вольга резким ударом вогнал щит острым концом в землю, схватился за верхний край и запрыгнул наверх. Резко толкнулся ногами. Длинное тело ласточкой перелетело над шлемом половца и перевернулось через голову в воздухе. Едва приземлившись, Вольга в прыжке ударил ногой.

Степняк как раз оборачивался к врагу, и обтянутая воловьей кожей пятка хватила его прямо под дых. Половец сдавленно хекнул и выронил щит. Второй удар сапогом пришел ему между ног. От острой боли степняк выпустил саблю, упал на колени. Вольга шагнул к оружию.

– Дозволь мне! – услышал он позади умоляющий голос, и, прежде чем успел откликнуться, Василько тенью скакнул мимо. Сорвал с оглушенного болью степняка шлем с бармицей, быстрым движением вытащил из-за голенища засапожник. Вольга отвернулся. А когда посмотрел вновь, половец уже рыл ногами в красных сапогах мягкую луговую землю, захлебываясь в собственной крови..

– Это тебе за весь! За дите забитое!

Василько спрятал окровавленный нож за голенище и виновато глянул на товарища.

– Прости, Вольга! Это их хан. Я как дите то поруганное в веси увидел, все закипело. Дал себе зарок – убить хана.

Вольга пожал плечами и склонился над затихшим телом. Срезал у половца калиту с деньгами, сунул в карман портов. Заметил за поясом кистень. Вытащил, примерил по руке. Кистень был богатый: окованная серебром рукоятка, золоченая гирька на железной цепочке. Вольга покрутил им над головой и довольно сунул за пояс. Подобрал щит половца, примерил. Оказался маловат, и Вольга со вздохом взял свой, порубанный.

Сеча затихала. Четыре десятка половцев валялись на берегу: кто насаженный на копье, кто пробитый стрелой, а кто изрубленный харалужным клинком. Полусотня Улеба потеряла свыше половины своих воев и дружинников; некоторые еще стонали, но большинство лежало, уткнувшись лицом в траву или скорчившись навсегда от невыносимой боли. С десяток степняков, руководимые воеводой с порубанной мордой (Улебу не удалось его достать – отбили), дугой, плечо к плечу, стояли у самого уреза воды, загородившись щитами и выставив копья. Наконечники копий угрожающе колыхались. Угроза была не пустой. Когда Вольга подошел ближе, увидел: трое русских воев лежали перед половецкой дугой неподвижно, еще один стонал, держась за живот, у кустов. Уцелевшие в схватке в нерешительности топтались поодаль.

– Нас теперь считай как их – не возьмем, – говорил Улебу Якуб, вытирая мокрое от пота лицо. – А бьются как! Никогда не видел, чтобы половцы так бились.

– Это ханские нукеры, – сказал Василько, натягивая лук. – Отборные воины. По оружию и броне видно.

Он спустил тетиву. Стрела с силой ударила в щит и, оставив в нем вмятину, отскочила.

– И щиты у них железные, – заключил Василько. – Стрела не берет.

Словно отвечая ему, над кромкой щитов возник лучник и мгновенно спустил тетиву. Дружинник рядом с Улебом со стоном схватился за простреленное плечо.

– Вот нас и поровну, – со вздохом заключил Якуб.

– Василько! Держи стрелка на стороже, как появится – бей! – приказал Улеб и повернулся к Якубу. – А если мы – на конь!