– Только в связи с тем, что на него записан катер.

– А тебе намекали, что именно ты должен искать, когда поднимешься на борт «Завтра»?

– Нет, ничего конкретного. Может, они думают, что Донован перевозит контрабандой сигареты на север, или китайцев на юг, или, наконец, наркоту в обоих направлениях? А то и что-нибудь похуже. В Анакортесе развелось слишком много нераскрытых преступлений, а городок-то маленький…

– Преступлений? Значит, вот как это теперь называется в газетах?

– Сначала на пляже находят труп, уткнувшийся носом в песок. Потом исчезает без вести другой человек, а вместе с ним солидный запас янтаря. Это что, по-твоему? Меня интересуют только факты, а то, чем они обрамляются на газетных полосах, обыкновенная шелуха, на которую я не обращаю внимания.

Джейк усмехнулся:

– С годами ты становишься циничнее.

– Просто я участвовал в поисковых и спасательных операциях, которые потом газетчики так подавали в своих изданиях, что я их не узнал. Если хочешь выудить из наших газет фактуру, придется заделаться профессиональным дешифровщиком.

– Я всегда говорил, что ты не дурак, Конрой. По глазам вижу, что эта береговая охрана у тебя уже в печенках сидит. Переходи работать ко мне. – Тут улыбка на губах Джейка поблекла. – Если, конечно, у меня еще останется свое дело.

– Держись подальше от «Завтра». Я не знаю, что натворил Кайл Донован, но само собой это точно не рассосется. С тех пор как утихла шумиха вокруг закрытия фанерной фабрики, он стал главной местной сенсацией.

– Да я бы с удовольствием на все плюнул. Но не могу.

– А ты смоги.

Джейк на минуту замолчал, прихлебывая пиво и размышляя над тем, говорить ему правду или нет. С одной стороны, риск, а с другой – такие союзники, как Конрой, на дороге не валяются. Наконец он решил открыться:

– Тот янтарь, который Кайл спер, был переведен из «Имерджинг рисорсис» в «Донован интернэшнл». Я утверждаю, что груз был отправлен и получен, а они говорят – нет. Ответственность за пропажу взвалили на мою компанию. И я должен схватить этих молодцов за руку, иначе моей конторе крышка. И мне самому тоже.

Конрой тихо присвистнул.

– Донованы разлетелись по всему миру и старательно не подпускают меня к себе на расстояние пушечного выстрела, – продолжал Джейк. – Меня уже вышвырнули из России и Прибалтики за то, что я задавал слишком много вопросов. Короче, я хочу добраться своими руками до горла Кайла Донована.

– Ты думаешь, он жив?

– Еще недавно я был уверен, что он мертв. Теперь же не знаю. Если честно, я тешу себя надеждой, что он жив. Мне очень хочется поболтать с ним по душам.

– Не тебе одному.

– Что, неужели он нарушил какие-то предписания службы береговой охраны? – сухо фыркнул Джейк.

Конрой нерешительно вертел в ладонях кружку с пивом, потом крякнул и проговорил:

– Если бы все было так просто… От всей этой истории за милю несет политикой, причем международной. Ты знаешь, что это такое: победителей не бывает, все в проигрыше.

104

Джейк поморщился и хлебнул еще пива.

– Продолжай.

– Ты уверен, что не можешь плюнуть на все это и просто повернуться и уйти?

– Мне некуда податься.

– Черт!

Конрой сделал глоток из своей кружки, достал сигарету и прикурил от старенькой «Зиппо».

– Я думал, ты бросил, – заметил Джейк.

– Четыре раза бросал, а потом сбился со счета.

– Никогда не покупай так называемых легких сигарет. Насколько я слышал, в них еще больше никотина, чем в обычных.

– Зачем же тогда их рекомендуют тем, кто хочет бросить?

– А чтобы они острее чувствовали, как исчезает их здоровье.

Конрой взглянул на свою сигарету с отвращением, но без удивления.

– Верю. – Он еще раз затянулся и выдохнул дым. – Если мои начальники узнают о нашем разговоре, мне действительно может потребоваться работа, которую ты мне предложил.

– А что, тебе уже и пивка нельзя попить со старым приятелем? С каких пор это стало преступлением?

– С той самой минуты, как я проверил регистрационные номера катеров, которые играли с тобой сегодня в догонялки.

В полутемном зале таверны глаза Джейка блеснули живым огнем.

– Дальше можешь не продолжать, я не настаиваю.

– Я просто пытаюсь уравнять свои шансы. Видишь ли, когда человек в штатском начинает отдавать приказы людям в форме, меня это нервирует.

– Политика.

Еще раз крякнув, Конрой стряхнул с сигареты пепел в замызганную пепельницу, стоявшую рядом.

– Один парнишка из Вашингтона дежурит круглосуточно в ожидании моих звонков. А я должен звонить ему каждый раз, как только ты меняешь курс.

Не спуская с Конроя внимательного взгляда, Джейк хлебнул из своей кружки еще и поморщился. Сторонний наблюдатель отнес бы эту гримасу на счет теплого пива, но в действительности дело было в другом –Джейку вновь припомнились давно снятые розовые очки и легендарная Янтарная комната. И на душе сразу стало тоскливо.

– Хоть бы удивленное лицо сделал, – буркнул Конрой.

– Зачем? Я не удивлен, но разозлен. И одновременно мне интересно. А этот штатский сказал тебе, на какую конкретно службу он работает?

– Нет. Он не назвал ни своего имени, ни звания, ни серийного номера и вообще ничего, кроме кодового названия всей операции, которое тебе все равно ничего не скажет. Вполне возможно, что они из военных. Между прочим, «Бэйлайнер», который гонялся сегодня за тобой, – тот, что с синим парусом, – принадлежит одному каперангу из ВМФ и приписан к Уидби.

– А за штурвалом стоял сам хозяин?

– Нет, не думаю. Я заглянул в их рубку издалека, но шкипер показался мне слишком молодым для каперанга.

– Может, просто мы с тобой стареем.

Конрой выпустил колечко дыма.

– Всегда умеешь поднять другу настроение.

– Или эти штатские ребята просто взяли катер напрокат, – добавил Джейк, – вместе с хозяином, а?

Конрой вдруг резко вдавил окурок в пепельницу, словно злясь на себя за свою табачную слабость.

– А второй изрядно помятый «Бэйлайнер», который вел любитель, взят напрокат в нашей округе. Я еще не выяснил, у кого именно, но это нетрудно сделать.

– Не лезь в это дело. Завтра я подойду к нему поближе и, может быть, узнаю в лицо.

– Думаешь, он местный?

– Надеюсь, но заранее гарантировать не могу.

Конрой что-то буркнул себе под нос и уставился на свой потухший «бычок» одновременно раздраженно и с сожалением.