– В Черное Поле Смерти меня затащил, где…

– Стоп. В прежней твоей ипостаси затащил?

– Да…

Сказал Никита – и поперхнулся словом. Понял, что чушь сморозил. Но было поздно.

– А я вот видел иное, – задумчиво проговорил дружинник. – Что он тебя, дурня, к земле прижимал, спасая от новомутов. Хотя мог пихнуть тебя им на кормежку, а сам попытаться убежать. На это что скажешь?

Никита лишь пыхтел, краснея лицом и сжимая кулаки в бессильной ярости.

– Ладно, с тобой я позже поговорю, – сказал дружинник, направляясь ко мне. – Кто таков будешь?

– Человек прохожий, обшит кожей, – усмехнулся я. – С какой целью интересуешься, служивый?

– С целью понять, как мой сын из богатыря в задохлика превратился, – хмуро проговорил дружинник. – Не расскажешь?

– Зачем? – пожал я плечами. – Начну рассказывать, так будет похоже, что я хвастаюсь, либо оправдываюсь. А я ни то, ни другое терпеть не могу.

– Годный ответ, – кивнул дружинник. – Жаль, что мой сын не таков, как ты, воин.

И протянул мне лапищу.

– Я Еремей, сотник Кремля.

– Снайпер. Сталкер, – сказал я, пожимая пятипалую лопату и всерьез опасаясь, что если Еремей ее сожмет, то моей кисти точно хана. Но нет, пожал аккуратно. Всего-то лишь кости хрустнули, но в целом перетерпеть можно. – Вы какими судьбами здесь оказались?

– Сын мой себя былинным Святогором возомнил, – поморщился Еремей. – Сбежал с тремя такими же обалдуями славы искать. Решили они лагерь шайнов сничтожить, благо дури от рождения всем им досталось немерено. Вижу, сничтожили. Мой один остался, остальных не видел?

– Нет.

– Понятно. Значит, шайны сожрали. Они пленных берут только на мясо. И если б не ты, мой, думаю, уже бы превратился в шайново дерьмо. Ты ж его там нашел, в лагере рептилоидов?

– Неподалеку, – сказал я.

– Связанным? – испытующе заглянул мне в глаза сотник.

И такая тоска была в том взгляде вперемешку с надеждой, что мне его аж жалко стало. Хотел отец сына-героя, а получил придурка-переростка, ошибку природы. Бывает. Но как бы там ни было, я в этом не участвую.

– Слушай, папаша, – сказал я. – Давай так. Я тебе блудного сыночка в семейное лоно вернул? Вернул. И давай на этом закроем тему.

– С чего это? – нахмурился сотник.

– Языком болтать я не особо люблю, тем более в чужой адрес, – сказал я.

– Уважаю, сам такой, – задумчиво кивнул Еремей. И, обернувшись к своим, крикнул: – Выводите коней, братцы. Возвращаемся. Ты – с нами поедешь, – добавил он уже мне. Эдаким командирским тоном, не терпящим возражений.

– Это с какой радости? – поинтересовался я, слегка напрягшись. Не люблю, когда мне в приказном тоне объясняют, что я должен делать.

– Князю расскажешь что да как. Ты ж сам наверняка в Кремль шел, тут дорога одна и прямая. А с нами безопаснее будет. И быстрее.

С этим трудно было не согласиться. Хотя их «быстрее» мне не особо понравилось, так как оно оказалось небольшим табуном фенакодусов – мутантов, похожих на зубастых и когтистых лошадей. Их дружинники, завидев ктулху, в развалинах спрятали, а сами направились пешком дорогу расчищать от нечисти. В развалинах пёхом всяко сподручнее, чем верхами.

– Не боись, – хмыкнул Еремей. – Мы тебе самого смирного дадим. С собой в заводе вели, думали пацанов спасем…

* * *

«Мой» фенакодус оказался вертлявой тварью, то и дело норовившей укусить меня за ногу. Но, получив «берцем» в нос, стал более смирным. А может затаился, готовясь к беспроигрышной атаке. Ладно, будем настороже.

Ехали не спеша, берегли «лошадей», которых гнать теперь уже не было особой надобности. Еремей, по ходу проникшийся ко мне некоторым уважением, по пути рассказал, что в Кремле нынче нового.

Оказалось, много чего.

С того времени, как я был там в последний раз, начало набирать силу движение староборцев. Кому-то умному пришло в голову, что раньше было лучше. Раньше – это когда в Кремле не было автоматов. Мол, тогда дружинники, по мнению староборцев, и без них вполне справлялись с обороной Кремля былинно-исконным оружием – мечами да копьями. Также староборцы были решительно против мутантов. Блюдя чистоту общины, они были готовы искоренять даже малейшие следы мутаций, изгоняя из нее соплеменников-«нелюдей».

– И многих выгнали? – поинтересовался я, прикидывая, что сталось с моими друзьями-мутантами, оставшимися в Кремле.

– Не особо, только самых явных, – ответил Еремей. – Уж больно не нравится новое движение Говорящим с мечами. Они толкуют, мол, такие реформы подрывают обороноспособность крепости.

– Правильно говорят, – вставил я. Сотник на это даванул меня тяжелым взглядом.

– И ты туда же, сталкер, – медленно проговорил он. – А я вот не знаю за кем правда. С одной стороны, если есть огнеплюй, то к чему вся наша сила и навыки, которые мы поколениями оттачивали? И куда деваться воину, ежели у него тот автомат отобрали, иль сломался он. Нет огнеплюя – нет воина?

Я хотел что-то ответить, но Еремей махнул рукой.

– Забудь. Всё равно у каждого своя правда, от которой он не отступится сколько не спорь.

И рыкнул:

– Пришпорьте коней, братцы! С флангов мутов чую!

И правда, справа и слева в развалинах мелькали шустрые тени. Мутанты пока что побаивались нападать на хорошо вооруженный отряд, но в любой момент голод может оказаться сильнее страха – в разрушенном городе с добычей туго, так что ради куска окровавленного мяса муты вполне могут рискнуть жизнями.

Кстати, могу сказать, что верхом на фенакодусе скакать комфортнее, нежели на лошади. Лапы у него мягкие, не так жестко лупят в асфальт, как лошадиные копыта. Да и сам он гибче, словно на большой кошке едешь. Но страшновато, если честно. Всё равно что на крокодиле кататься. Того и гляди сбросит с себя и сожрет за милую душу.

Впрочем, до Кремля фенакодусы нас домчали без приключений. Стража без разговоров пропустила нас за ворота, даже не поинтересовались, кого это с собой приволок Еремей. Видать, сотник пользовался в крепости большим авторитетом.

Внутри Кремля всё было так же, как и раньше, ничего особо не поменялось со времени моего прошлого визита. Те же примитивные «зенитки»-арбалеты, нацеленные в небо – защита от рукокрылов. Те же метательные машины вдоль стен, чтоб через те стены навесом швырять в осаждающих разные горюче-взрывоопасные гостинцы. Те же суровые люди на стенах и улицах, готовые, если понадобится, в любой момент ринуться в бой. Суровое место.

Наш отряд остановился возле дружинных казарм. Пока воины занимались фенакодусами, Еремей лично отвел меня, похоже, в свою комнату, и сказал:

– Ты пока здесь посиди. Я же князю доложу что да как. Может, наградит тебя за спасение дружинника.