– Сегодня уже не есть Рождество. Сегодня уже после Рождества, – провозгласил Себастиан, потирая кулачищем глаза. – Так что я тебя убивать.

Вспугнутая суматохой Пикси Правды тоже проснулась.

– Ура! – воскликнула она. – В смысле, технически сегодня канун Рождества, но всё равно ура!

Николас кинулся вперёд и выхватил у пикси разрыв-траву. Он ткнул ею в Себастиана, но отнюдь не жалкий листок заставил громилу-тролля отступить. Нет, его ошарашило то, что Николас снова повис в воздухе.

– Ты делать волшебство. Почему ты сидеть здесь, если уметь волшебство?

– Вот я сейчас задаюсь тем же вопросом, – признался Николас.

– Эй! – завопила Пикси Правды. – А ну спускайся и отдай мой листик!

– Держитесь от меня подальше! – выкрикнул Николас, искренне надеясь, что голос его звучит достаточно грозно.

– И как ты себе это представляешь? Мы же в камере, – напомнила ему пикси.

А Себастиан бесцеремонно схватил его за ногу и попытался притянуть к земле.

– Ой, как весело! – И Пикси Правды захлопала в ладоши, улыбаясь от остроконечного уха до остроконечного уха. – Обожаю трагедии!

Себастиан стиснул ногу Николаса с такой силой, будто кулаки у него были из камня.

– Отстань, – просипел от натуги мальчик, но всё было без толку. Мама в его мыслях снова падала, а не взлетала, и волшебство, которому и так было нелегко бороться с троллем, начало слабеть. Затем что-то сдавило шею Николаса – Себастиан вспомнил, что у него есть ещё одна, свободная рука.

– Не могу… дышать… – прохрипел мальчик, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

И каменная хватка вдруг разжалась.

– Я тут подумать, – как ни в чём не бывало заявил Себастиан. – Лучше я тебя съесть. Зуб у меня всего один, но дело своё он знать.

Тролль распахнул зловонную пасть и уже собрался впиться в Николаса единственным зубом, как мальчик запихнул ему в рот разрыв-траву. Пикси Правды снова захлопала в ладоши.

– Эй! – окликнул их стоявший за дверью стражник. – Что у вас там происходит?

– Ничего! – живо отозвался Николас.

– Ничего! – повторил за ним Себастиан.

Пикси Правды зажала ладонями рот, но тщетно.

– Человеческий мальчик летает по воздуху, а Себастиан пытается его съесть. Но мальчик засунул ему в рот разрыв-траву, и я жду не дождусь, когда у Себастиана взорвётся голова! – выпалила она.

– Тревога! – завопил стражник. – В печной комнате беда!

По винтовой лестнице дробно застучали эльфийские башмаки, и тролль отступил к стене. Лицо его вдруг задрожало. Себастиан заметно встревожился.

– Что происходить? – озадаченно спросил он.

Николас услышал, как заворчал тролльский желудок. Хотя звук больше походил не на ворчание или бурчание, а на грохотание.

Грохотание близкого грома.

Николас обнаружил, что стоит на полу и никто его не держит.

– Мне жаль, – сказал он Себастиану.

– Он сейчас взорвётся! – завизжала от восторга Пикси Правды. – Лучшее рождественское представление, что я видела!

Рокот внутри тролля всё нарастал и нарастал: теперь он уже доносился не из живота, а из головы. Щеки Себастиана надулись, лоб вспучился, а губы и уши распухли так, словно его искусали невидимые пчелы. Голова тролля стремительно увеличивалась в размерах – она уже с трудом умещалась на плечах, и Себастиан пошатывался под её весом. А пикси всё хлопала и хлопала в ладоши.

– О, это будет знатный взрыв! Такого я ещё не видела!

Стражники снова топтались за дверью: судя по звяканью ключей, они никак не могли подобрать нужный.

Себастиан попытался что-то сказать, но язык тролля тоже распух. Сейчас он торчал изо рта, напоминая большой красный башмак.

– Буб-буб-бубуб, – вот и всё, что Себастиану удалось произнести.

Тролль обхватил голову огромными ручищами. Глаза его стали такими большими, что, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Впрочем, один и в самом деле выскочил и прикатился под ноги к Николасу. Теперь он лежал там, поглядывая на мальчика, и выглядел на редкость омерзительно.

Пикси Правды при виде выпавшего глаза зашлась в истерике.

– Невероятно! – визжала она. – Нет, я не должна смеяться. Плохая пикси, плохая! Но это просто…

Она вдруг замолчала, и лицо её обрело задумчивое выражение.

– Что такое? – спросил Николас.

– Я только что обмочилась со смеху, – ответила пикси и снова принялась хихикать.

– Что у вас там творится? – прокричал стражник.

– Я бы на вашем месте не торопилась открывать! – ответила пикси. – Сейчас тут будет взрыыы…

Как раз в этот миг голова Себастиана действительно взорвалась – с громким влажным бумом. Багряная кровь и ошмётки зелёных мозгов оросили стены и пол камеры. Николас и Пикси Правды тоже стояли, выпачканные с головы до ног.

– Вос-хи-ти-тель-но! – выдохнула пикси, хлопая уже порядком отбитыми ладонями. – Браво, Себастиан!

Тролль ничего ей не ответил – и не потому, что ему недоставало воспитания, но потому, что ему недоставало головы. От него осталось лишь большое тело с толстыми ручищами. И тело это медленно заваливалось на Пикси Правды, которая зажмурилась от смеха и ничего не видела. Поэтому Николас кинулся к пикси и буквально выдернул её из-под обезглавленного тролля. Тот рухнул на пол, расплющив выпавший глаз.

– Ты спас мне жизнь, – сказала Пикси Правды чуть-чуть влюблённо.

– Всегда пожалуйста.

В замке камеры наконец щёлкнул ключ. Николас закрыл глаза, чувствуя, как к горлу подкатывает паника. Усилием воли он отогнал её прочь.

– Ты сможешь, – сказала пикси.

– Смогу?

– Ну конечно, сможешь! – Пикси Правды ничуть в нём не сомневалась.

Когда дверь распахнулась, Николас уже снова висел в воздухе.

– Эй! – заорал один из стражников.

Николас живо припомнил слова Отца Топо: «Нужно закрыть глаза и пожелать чего-то всем сердцем». А вдруг желание – это, по сути, всего лишь хорошо нацеленная надежда?

Если хорошенько чего-то пожелать, всё может случиться. Николас подумал о том, как Отец Водоль двигал мебель силой мысли. Кто знает, вдруг у Николаса тоже получится раздвинуть трубу?

– Я смогу, – твёрдо сказал он.

– Сможешь, – подтвердила пикси.

Мальчик закрыл глаза и пожелал. Сперва ничего не изменилось – он всё так же висел в воздухе. Потом его окутало тепло, и желудок странно перекувырнулся, словно Николас куда-то падал – или взлетал.