Генри внимательно осмотрел дорожный сундук.

– Разве он не ваш?

– Нет. Откуда он взялся?

– Его доставили на корабль днем. Носильщики сказали, что он принадлежит вам и его надо поставить в вашу каюту.

Деклан не мог точно понять, что он ощущает. Его раздирали самые разные чувства, приводившие в полное замешательство. Он смотрел на сундук во все глаза.

Она всегда говорила, что принадлежит ему!

Нет, не может быть! Она бы на такое не пошла.

Или все-таки?…

Даже издали было видно, что замок на сундуке сложный – его просто так не отопрешь. Но, подойдя поближе, заметил, что сундук не заперт. Деклан сдвинул собственный сундук в сторону, наклонился, осмотрел задвижку и быстро открыл ее.

Вздохнул, задержал дыхание и откинул крышку.

Он посмотрел вниз и увидел лицо Эдвины, которая щурилась от яркого света.

Потом она посмотрела на него. Посмотрела в упор. Какое бы выражение она ни увидела, на ее лице по-прежнему читалась уверенность, и потому ее первые слова его нисколько не удивили.

– Надеюсь, мы отошли достаточно далеко от порта и не вернемся назад!

Деклан посмотрел в окно – английский берег давно растаял в тумане. Он перевел взгляд на жену, а с нее – снова на море.

Он сам не знал, хочется ли ему выругаться.

Деклан взъерошил себе волосы, а затем уставился на Эдвину с расстроенным, раздраженным выражением лица.

– Мне придется высадить тебя в Бордо. Нанять телохранителей и отправить домой.

Судя по ее ответному взгляду, она не могла взять в толк, с чего он еще строит какие-то иллюзии. Такой взгляд сделал бы честь даже его собственной матери.

– Ты прекрасно знаешь, что не поступишь так. Сам ведь говорил, что моя безопасность для тебя дороже всего. – Предвосхищая его возражения, Эдвина подняла руку. – Поскольку я совершенно уверена, что моя безопасность для тебя важна, ты оставишь меня при себе.

Сев на складной стул, стоявший у его стола, она спокойно принялась за суп, который поспешил принести Генри, услышав, что она целый день ничего не ела.

– Великолепный суп. Я думала, придется довольствоваться неаппетитной похлебкой и сухарями! – Кивком она указала на миску, стоящую на столе против его кресла. – Ешь, пока не остыл.

Деклан молча смотрел на нее несколько секунд и бессильно вскинул руки вверх. Он рвал и метал больше получаса и совершенно выбился из сил. Эдвина была настроена решительно – и уступать не собиралась. Деклан никак не мог на нее повлиять.

Точно так же отец не мог повлиять на маму, когда у той возникала какая-нибудь идея. Деклан не раз слышал, как отец ворчит: мол, у женщин иногда заклинивает штурвал, и его невозможно повернуть.

Он обогнул стол и опустился в кресло, хотя и сознавал, что тем самым как будто подтверждал свою капитуляцию. От супа действительно исходил аппетитный аромат. Как и от Эдвины. От нее пахло дорогими духами, розовым мылом с жимолостью, а от волос – солнцем. Все вместе создавало то неповторимое благоухание, которое от нее исходило, дразня его чувства и соблазняя его.

Он взял столовую ложку и принялся утолять голод.

Занявшись простым делом – поедая суп, – Деклан немного успокоился, собрался с мыслями и попробовал решить, что делать дальше. Он понял, что еще многого не знает. Покосился на большой дорожный сундук, в котором Эдвина прибыла на корабль.

– Откуда он у тебя? – заметив ее недоуменный взгляд, кивнул в сторону сундука.

Хотя сундук был новым, в верхнем металлическом ободе кто-то просверлил дырки – несомненно, для вентиляции. Замок, соединенный с задвижкой, был сработан весьма искусно – его можно было открыть изнутри. Сундук оказался таким большим, что миниатюрная, хрупкая Эдвина разместилась внутри со всеми удобствами. Она подстелила под себя одежду и, как ему показалось, совсем не страдала ни от тесноты, ни от духоты.

– На Лонг-Акр живет мастер, который много лет делает сундуки и чемоданы для Риджуэра. Ему понравился сложный заказ. Поскольку готовый сундук у него уже имелся, оставалось лишь просверлить отверстия для вентиляции и заменить замки.

– Когда ты успела все это устроить?

– Сегодня утром. Я вышла из дома сразу же после тебя и отправилась на Лонг-Акр…

Деклан нахмурился.

– А слуги просто помахали тебе ручкой?

– Они ничего не знали о моих планах, но не беспокойся, я оставила записки для Хамфри и миссис Кинг, а еще для матери, сестер и брата, так что все знают, что я поехала в Саутгемптон, чтобы отправиться с тобой в путешествие.

Итак, Эдвина очень искусно замела за собой следы – и, как он подозревал, лишила его всякой возможности оказать сопротивление.

Стук в дверь оповестил их о прибытии Генри, сопровождаемого двумя юнгами, Джинджером и Кэмом. Они подали плотный обед.

Развалившись в кресле, Деклан смотрел, как Генри забирает его суповую миску и ставит перед ним горячее. Обычно он ел со своей командой в кают-компании, но бывало – обычно в каком-нибудь порту, – что ему приходилось принимать у себя какое-нибудь важное лицо. Тогда им накрывали в его каюте. Генри достал посуду из дорогого фарфора и винные бокалы. Интересно, подумал Деклан, что говорят члены экипажа о неожиданном появлении Эдвины – о том, как она тайно проникла на борт «Большого баклана». Судя по восторженным взглядам и лучезарным улыбкам обоих юнг и Генри в ответ на ее реплики и похвалы обеду, его экипаж стал легкой добычей для герцогской дочки, которую с колыбели учили очаровывать.

Деклану еще не доводилось видеть, чтобы Эдвина проявляла робость или неуверенность в общении с окружающими. Видимо, у нее имелось шестое чувство, подсказывавшее ей, как общаться с другими людьми и как склонять их к тому, чтобы всего через несколько минут невинной беседы видеть в ней друга и доверенное лицо. Более того, те, кого она так играючи привлекала на свою сторону, казались околдованными ею настолько, что только и искали повода угодить ей.

Когда Генри и юнги испарились, очевидно осчастливленные на весь день выражениями ее благодарности, Деклан взял графин, налил вина в оба бокала и, снова сев, отпил из своего.

Эдвина взяла вилку и нож и принялась за еду. Деклан посмотрел ей в лицо, пытаясь разгадать его выражение; ему показалось, что он заметил, как в ее голове клубятся вопросы. Скоро она забросает его ими.

Поставив бокал, он тоже взял вилку и нож, отрезал кусочек превосходного ростбифа и задумался. Что дальше?

Неожиданно Деклан осознал, что в голове его поселилась непрошеная мысль, которая не дает ему покоя.

– Ты ведь не вернешься домой, не так ли? – спросил он, не поднимая глаз. – Даже если нам навстречу попадется корабль под командованием знакомого капитана, которому я доверяю, ты не согласишься перейти туда и отправиться обратно?