— Тогда покажи, где на этом куске кожи крестик! — потребовала я, до этого как-то не уловив, что на плане, который у нас был, напрочь отсутствует такая важная деталь.

Оля задумалась. Этот факт тоже как-то от нее ускользнул. Карта картой, но место захоронения сокровищ на ней не обозначено.

— Маринка, я не могу вот так зайти в первый попавшийся подвал! — наконец с отчаянием сказала она. — Это же сокровища!

— А нас в первый и не пустят, — успокоила я ее, — тут все на замках и кодах. Зайдем в тот, который открыт. Надо же с чего-то начинать. Не все находили сокровища вот так сразу. Приходилось и помучиться.

— Вот тебе лишь бы души замурованные поискать, — не удержалась Оля от шпильки в мой адрес. — А если твои способности на это не распространяются?

— Вот и узнаем. Есть ли в подвалах души и сокровища! Так куда мы идем?

— На Боровую!

— Почему?

— А почему нет?

Ну да, аргумент. И мы деловито встали из-за столика. Вслед за нами не менее деловито двинулись те самые парни — конкуренты. Эх, бедолаги…

— Ага, это то, что надо, — с удовлетворением рассматривала Оля кирпичные стены подвала.

Еще бы. Ведь это был подвал кафе, единственное место, куда нас пустили (в кафе, не в подвал). Все остальные дворы щетинились кодовыми замками и бдительными женщинами лет сорока. Откуда в этом возрасте столько бдительности и подозрительности? Оля объясняла это климаксом, я немного другим, но факт оставался фактом: нас никуда не пустили. А в одном дворе даже пригрозили вызвать полицию, как хулиганам. Я обиделась и отправила этой недружелюбной женщине тройной сглаз на все ее кулинарные шедевры. Судя по тому, что у той выпала из рук сумка и все фрукты рассыпались по двору, сглаз у меня получился. Но ругательства также усилились в тройном размере, и нам пришлось смываться. В общем, вместо запланированной Боровой мы в итоге оказались в каком-то кафе, расположенном в подвальчике не пойми на какой улице. И у меня, и у Оли был сильно развит географический кретинизм, так что определить свое местоположение затруднялись мы обе.

Другое дело, что персонал кафе не обращал на нас ни малейшего внимания, и, посидев над не очень свежими пирожными минут двадцать, мы переглянулись и тихонько проникли в служебные помещения. А уж оттуда проскользнуть в коридор, прикрытый ржавой дверью, не составило никакого труда.

— И что нам конкретно надо? — поинтересовалась я.

По мне, так обычный подвал, темный и неуютный. Луч фонарика высвечивал на стенах различного вида надписи и граффити, в которых то и дело встречались грамматические ошибки. Еще одно пристанище любителей вызвать из астрала всех, кто свободен? Так мы пришли, встречайте.

— Тут холод, — удовлетворенно сказала подруга.

— Не хочу тебя огорчать, но в Питере вообще как-то не жарко. А в подвалах тем более.

— Тут другой холод. Холод золота. Неужели не чувствуешь?

Холод я чувствовала. Но самый обычный. И мне здесь было неуютно.

— Да и фиг с ним, с холодом. Давай сокровища искать!

И в эту секунду луч фонарика высветил еле заметное белое пятно, проскользнувшее в метре от нас.

— Это мой подвал, — донесся еле слышный шепот, и на нас дунуло прохладным ветерком.

— Да ладно? — приятно удивилась я. — Неужели душа неупокоенная?

— Я хозяин этого подвала, — снова раздалось шипение, но уже гораздо ближе.

— Да хватит шептать-то. — Оля усилила свет в фонарике. — Мы в курсе, что привидения или молчат, или орут не хуже нашего. Так что ты ребятню местную пугай. Слушай, а ты вообще кто?

— Я призрак, — сказал наш собеседник уже нормальным голосом, и белое пятно стало гораздо четче.

— Это мы видим. Ты душа замурованная?

— Не помню… вроде нет. А вы что здесь делаете?

Поняв, что его никто уже не боится, привидение стало общительным. Хотя назвать это привидением было сложно. Скорее, это была почти потерявшая себя сущность. Призраки имеют весьма четкое очертание, не важно, призрак человека или зверя. Тут же было просто расплывчатое пятно, но разговорчивое.

— Сокровища ищем. Тут нигде ничего не зарыто?

— Только святой трилистник. Друиды развлекались. А так вроде ничего:

— Друиды?

— Их выгнали из Александровского парка, и они устроили ритуал здесь, — пояснило пятно и немного изменило очертания. — Вам нужен этот трилистник? Так он уже подвял. Неделю все же пролежал. Заберете?

— Нет, — покачала головой Оля. — Нам нужно настоящее сокровище, о таком ничего не слышно?

Призрак задумался. Пока он пребывал в размышлениях, я со скуки читала надписи вроде «Жизнь — боль» и «Мы вернемся!». Кто именно вернется, не уточнялось, да и не особо в это верилось.

— Нет, в подвале точно нет. А вот у Зинаиды Павловны, на третьем этаже, кое-какие заначки имеются. Интересует?

— Нет, на кражу мы не пойдем! — тряхнула Ясногорская белокурой головой, а я ехидно хихикнула.

— Кто говорит про кражу? — удивилось привидение. — У нее в стене скелет замурован. Так у него вместо зубов три рубина стоят. Зинаида Павловна не в курсе. Вроде как и заначка у нее в квартире, но и не она владелица.

— Чей скелет?

— Вообще-то это просто наглядный материал из кабинета анатомии Медицинской академии. Украден студентом Лоскутовым году так в сороковом, тысяча девятьсот, разумеется. Рубины украдены раньше, владелец неизвестен. В общем, Гриша Лоскутов, что тут в свое время комнату снимал, решил так рубины припрятать. Стащил скелет, всунул ему рубины, запихал в нишу в кладовке. А на следующий день умер от приступа аппендицита. А скелет остался. За дверцей. Которую почему-то с тех пор никто не додумался открыть, — как на духу выдало нам пятно.

— Ага, а ты тот самый Гриша Лоскутов!

— Не помню, но, наверное, не он. Я его уже тогда из этого подвала наблюдал. И почему я вам это все рассказываю?

— Потому что мы сокровища ищем!

— Не вы первые! Я ляпнул только вам почему-то. — Призрак снова изменил форму и как-то странно засеребрился.

— Потому что нам надо!

— Да, а вы вообще кто? Не друиды, не сатанисты…

— Ведьмы мы!

— Врете! Что я, ведьм не видел?

Мы с Олей переглянулись. Такое заявление нас не устраивало.

— Ну это… тебе лучше не знать, кто мы, — с угрозой произнесла я и посмотрела на призрака прожигающим, как мне казалось, взглядом.

— А, так вы тоже не помните, кто вы! — обрадовалось вдруг привидение. — Так это нормально, девчонки! Нас таких много! В четвертом доме живет домовой, память потерял. И хозяев потерял, теперь ищет и то и другое. Века три уже ищет… Да еще сущности три определенных тут бродит и до фига тех, кто ничего не помнит.