Кто-кто, а она прекрасно понимала, что Елизавету лучше не сердить. Королева порой забывала тех, кто помог ей в трудную минуту. Но она никогда не забывала тех, кто шел против ее воли.

В нашей семье пока отверженной оставалась мама, Летиция Нолис, графиня Лейстер. К мужчинам королева относилась более снисходительно. Давало ли это Роберту возможность безнаказанно проявлять свой характер и дальше? Вовсе нет. До того момента, как терпению королевы окончательно придет конец, Роберт успеет совершить не одну ошибку. О следующем неверном шаге я сейчас и расскажу. В отличие от похода с Армадой, он был неминуем, и его совершали почти все фавориты Елизаветы…

Роберт не успокаивался и рвался во Францию. Правда, лорд Уиллогби умудрился поучаствовать в двух успешных битвах. Впрочем, успех сопутствовал скорее королю Генриху Наваррскому, чем лорду, просто примкнувшему к армии короля. Обе битвы были выиграны благодаря Наварре, который лично возглавлял войска во время сражения. Несмотря на подобные достижения, Роберт знал, лорд пишет королеве письма с просьбой вернуть его ко двору в Англию. Пока она не соглашалась, но путь во Францию Роберт для себя считал открытым. Вполне вероятно, Елизавета быстрее бы отправила Роберта помогать Наварре, если бы не его женитьба.

Тут надо вновь вернуться к Филиппу Сидни. С Филиппом дружили многие, потому что не дружить с ним было невозможно. Роберт тоже попал под его обаяние. И уж конечно, совместное пребывание в Нидерландах сблизило их еще больше. Когда Филипп умирал от раны, полученной в бою при Зютфене, он отдал свою шпагу именно Роберту. Также он поручил ему заботиться о жене и дочери.

Первое время заботу на себя взял отец Френсис, сэр Уилсингем, но в апреле девяностого года он умер. Несмотря на покровительство королевы, которая являлась крестной дочери Филиппа и Френсис, положение вдовы стало совсем незавидным. Роберт немедленно сделал Френсис предложение.

– Королева не простит Роберту тайной женитьбы. – Мама лишь качала головой.

Она прекрасно помнила, чем закончилась для нее свадьба с Дадли:

– Почему он не спросит сначала позволения жениться на вдове Филиппа Сидни? Скажи он, что женится из жалости, Елизавета дала бы свое благословение.

Роберт, как обычно, поступил по-своему. Тайное венчание недолго держалось в секрете. Королеве быстро доложили о случившемся. Как мы и предполагали, она не стала сдерживать ярость. Мало кому из фаворитов тайные женитьбы сходили с рук.

– Ты не посчитал нужным посоветоваться со мной! – Елизавета не вела речь о чувствах. – Я бы нашла тебе пару поприличнее. Постаралась бы ради нашей дружбы. Роберт, с тобой считала бы за честь породниться принцесса. Ты сделал неправильный выбор!

Методы королевы не менялись с годами. Она прогнала Роберта со двора на некоторое время. Его назначение во Францию откладывалось на неопределенный срок. Ходили слухи, вместо лорда Уиллогби помогать Наварре отправится сэр Джон Норрис.

Жене Роберта вообще велели носа не показывать при дворе. Ее постигла мамина участь: уединенная жизнь и вечная немилость королевы.

Роберт нас удивлял. Он успевал везде. Ведь кроме постоянного ухаживания за королевой, начавшейся семейной жизни, он умудрился завести любовницу. Элизабет Саутвел была замужней дамой, но Роберта такая мелочь не смущала.

– Пусть в самом деле отправляется на войну, – ворчала Дороти. – Роберту не сидится на месте. Спокойная жизнь – не по нему. А о последствиях он не думает.

С сестрой мне трудно не согласиться. Роберт рисковал, вступая в открытое противостояние с королевой. К концу года он вернул себе ее расположение, забросав пылкими письмами. Иногда он советовался со мной, как лучше выразить ту или иную мысль. Я удивлялась, насколько противоречив его характер. Письма получались страстными и искренними, будто не было свадьбы и любовной связи с Элизабет.

– Ты всем так пишешь? – Я не удерживалась от колкостей.

Моя жизнь на тот момент не отличалась разнообразием: недавно родившийся младенец требовал внимания. А муж вновь атаковал мою спальню.

– Лучше послушай! – Роберт вставал во весь рост и декламировал строчки. – «Без вас, любовь моя, моя жизнь теряет смысл. Если вы не позволите мне жить, то я не буду противиться вашей воле. Вы – солнце на моем небосклоне. Вашу немилость я принимаю, смиренно преклонив колени». Ну как? – Брат явно был доволен собой.

– Нормально. Ты красноречив, Робин.

– Передай письмо, Пенелопа. Ты появляешься при дворе. Передай. Прозябать тут вечно я не смогу. Во Франции по-прежнему идет война. Я хочу вернуться к королеве и настаивать на моем назначении!

* * *

Порой я испытывала к королеве странную симпатию, даже скорее жалость. На ее плечах лежала ответственность за целую страну, за народ. Угрожали Англии со всех сторон. Католики не прекращали попыток обратить нас в свою веру. Единственный способ это сделать заключался в устранении Елизаветы. Попытки «правильно» выдать ее замуж проваливались одна за другой. Пожалуй, после «лягушонка» реальных претендентов на ее руку уже не предвиделось. Оставалось завоевать Англию и заставить королеву либо отречься от престола, либо начать проводить нужную политику.

Немолодая, одинокая женщина боролась почти со всем миром. Почему я считала ее одинокой? Я сравнивала с собой. Моя мать была жива, рядом оставались два брата и сестра. Кроме того, у меня был муж, которого я не любила, но с существованием которого смирилась и старалась как-то свыкнуться со своим положением. А главное, у меня родилось двое сыновей. Я искренне привязалась к малышам и часто проводила с ними время. У королевы из близких родственников не осталось никого. Даже любимый фаворит Дадли ушел в мир иной.

– Понимаешь, – говорила я Дороти, – когда ты один в мире – это ужасно! Мало того, ты за этот мир в ответе. Не хотела бы я себе такой доли!

– Так ты не королева и никогда ею не станешь, – смеялась надо мной сестра. – У королей все иначе. Они посланы Богом управлять нами, защищать народ против врагов.

– Не понятно. Один король воюет с другим. Какой народ правильнее защищать? Какую веру правильнее исповедовать? – Я задавала вопросы, от которых самой становилось страшно.

Сестра ответов на них не имела.

В конце года Роберту позволили вернуться ко двору. Естественно, милость королевы на Френсис не распространялась. Напротив, Елизавета еще раз строго-настрого запретила ей покидать пределы родного замка. А Роберт с нетерпением молодого, застоявшегося в конюшне скакуна, помчался в королевский дворец. Он оставил жену на попечении слуг. Прибыв в Ричмонд, Роберт обратился ко мне с просьбой:

– Пожалуйста, поезжай после Рождества к Френсис. Ей пора будет рожать. Нужно, чтоб кто-то из близких поддержал ее и помог.

– Роберт, именно тебе следовало бы остаться рядом с женой, – возразила я.

Брат меня не слушал. Его целью оставалась Франция, и он собирался добиваться ее любой ценой. Пока вместо Уоллогби туда выехал Норрис. Париж находился в руках католиков. Король Франции, как и прежде, не имел возможности въехать в столицу.