— Здравствуйте, Николай Никитович! — радостно закричал юный сыщик. — Вы меня помните? Это я, Рома.

— Кого-кого, а тебя-то я никогда не забуду, — ответил банкир. — Рад тебя слышать. Ты, наверное, хочешь, чтобы я в ваших газетах свою рекламу продлил?

— Что? Ах, да, конечно, а вы хотите, чтобы она осталась в них обеих?

— Почему бы и нет? — порадовал мальчишку Новгородцев.

— Отлично, — расцвел Ромка. — К вам, значит, надо прийти с контрактами? Вы только скажите, когда.

Вообще-то свою поначалу удачную рекламную деятельность они с Лешкой прекратили еще в марте, так как, кроме хороших знакомых, почти никто не соглашался становиться их клиентами. Тогда, забросив учебу, они целыми днями бегали по всяким организациям, фирмам и учреждениям, причем эта беготня не приносила им никаких результатов: все имели собственные планы-графики размещения своей рекламы, и никто не хотел связываться с незнакомыми подростками. А потом подкрались весенние каникулы, и стало вовсе не до беготни. Да и Олег Викторович подключился к Интернету с условием, что Ромка подтянет свои оценки в школе. Но сейчас Ромка вовсе не собирался отказываться от того, что само плыло им в руки.

— Да хоть завтра, — ответил Новгородцев на его вопрос. — Я предупрежу своего заместителя, он вас примет.

— Спасибо большое, — сказал мальчишка и, недолго думая, перевел разговор в нужное ему русло. — Николай Никитович, скажите, пожалуйста, вы случайно не знаете банкира по фамилии Ставицкий?

— Из какого он банка? — спросил Новгородцев.

— Теперь уже ни из какого. Приблизительно год тому назад этот человек попал в автомобильную катастрофу и погиб. А в каком банке он работал раньше, я не знаю.

Банкир задумался.

— Ставицкий, говоришь? Странно. Что-то я такого не припоминаю.

— А вы со всеми московскими банкирами знакомы?

— Даже если и не знаком, то наслышан о каждом. Может быть, этот человек был не управляющим банком, а, скажем, заместителем управляющего? — предположил Новгородцев. — Хотя и такой случай, конечно, не мог бы забыться… Я должен был о нем знать.

— Николай Никитович, — набрался смелости Ромка. — Мне бы не хотелось вас затруднять, но не могли бы вы выяснить для меня хоть какие-нибудь подробности того происшествия? Вам ведь есть у кого спросить, да?

Новгородцев был деловым и обязательным человеком, и Ромка знал, что он не станет тратить время на ненужные расспросы. Так и оказалось.

— Ну что ж, вы приходите ко мне завтра с контрактами, а я к тому времени постараюсь для вас разузнать все, что смогу, — лаконично ответил банкир.

— Спасибо!

Ромка положил трубку и потер руки.

— Лешка, а как все-таки полезно делать добрые дела! Ведь если бы мы Николая Никитовича осенью от Клеща не спасли, он бы тогда взорвался в своем «мерсе» и сейчас не давал бы нам рекламу и не смог бы снабжать нас никакой информацией, да?[5]А лишние бабки нам сейчас тоже не повредят. Я, знаешь, как поистратился! Еще бумагу для принтера купить надо, и картридж новый. И за Интернет сможем сами заплатить, а то и цифровую камеру к компьютеру купим. — Подумав, он скривился и добавил: — Но иметь слишком много денег тоже ни к чему.

— Почему это? — удивилась Лешка.

— Опасно для жизни. Убить могут, — коротко объяснил Ромка.

— Понятно, — сказала девочка. — Но когда ты вырастешь и станешь настоящим детективом, то и будешь ловить таких опасных преступников, которые людей убивают.

— Я уже и сейчас это делаю, — заявил ее брат.

Рассказав своим новым друзьям о страшной кассете и незнакомом подозрительном человеке, который, как он узнал от Ронни, уже не единожды разглядывал их дом, Миша не перестал вздрагивать от каждого шороха. Больше всего на свете ему хотелось забиться в какой-нибудь самый дальний уголок, закрыть глаза и уши, чтобы никого не видеть и не слышать, и чтобы его никто и нигде не нашел. Он даже Стефани не хотел сейчас видеть. Тем более что мальчик не сомневался: она нисколечко не поверила в то, что на ее кассете он видел не смешного дятла Вуди, а совсем-совсем другое. Скорее всего, она решила, что он все это неизвестно зачем выдумал.

А встреченный сегодня незнакомец ну никак не выходил у него из головы. Зачем, с какой целью на улице, где прохожих почти не бывает, потому что все живущие здесь люди, как правило, передвигаются на машинах, околачивается этот странный неизвестный дядька?

Спустя некоторое время мальчик снова подошел к компьютеру. Конечно, ответа от Лешки с Ромкой ждать не стоит: у них, он знал, сейчас ночь, они спят и не подозревают, как ему здесь плохо, страшно и одиноко. А рука машинально подвела стрелочку к заветному значку. И случилось чудо. Из Москвы письмо было! Они, наверное, почувствовали, как он его ждет.

Миша несколько раз прослушал советы, которые дала ему девочка со странным именем Лешка.

«Действовать, а не дрожать. Лучший способ защиты — нападение», — повторяя про себя эти слова, мальчик решительно поднялся с места. Пусть его друзья от него далеко, все равно он теперь не один. И, конечно, он не станет больше хныкать, а будет действовать так, как они ему велят, потому что они правы и без его собственных усилий ничего не выявится.

«Ништяк»! — неожиданно сказал он сам себе. В его памяти вдруг само собой всплыло это, ему самому не очень понятное, слово. И Миша вспомнил, что так обычно говорил самый хулиганистый мальчишка из его детдомовской группы. Его звали, кажется, Витька, а кличка у него была Кекс. Впрочем, их всех, малявок, старшие ребята называли кексами. Этот Витька никому не давал спуску, чуть что, кидался в драку, невзирая на вес, рост и возраст своих обидчиков, и когда получал от них в глаз или в ухо, никогда не ревел, а только тер ушибленное место и мотал головой, не принимая никаких слов утешения: «Ништяк!»

Миша достал навороченную цифровую видеокамеру «Сони», которую подарил ему на день рождения Стивен. В числе прочего она могла работать и как самый обычный фотоаппарат. Но главное в ней было то, что после того, как кого-нибудь сфотографируешь, не надо ни проявлять, ни печатать снимки. В одно мгновение принтер выдает уже готовые фотографии.

Мальчик вышел во двор и подозвал к себе братишку:

— Ронни, давай фотографироваться?

— Давай, — обрадовался мальчуган.

— Тогда ты спрячься где-нибудь, вот здесь, например, — Миша подвел братишку к густым кустам можжевельника. — Я стану вон там, а ты постарайся снять меня так, чтобы я тебя не видел и не заметил, что ты меня фотографируешь. Это такая игра, ты понял?

— Понял, — мальчуган запрыгал от удовольствия и нырнул в кусты.