— И в самом деле, — задумчиво произнесла Лешка.

Но Ромка вдруг встрепенулся и даже вскочил, стукнув сестру по плечу.

— Лешка, а ведь мы с тобой на верном пути! Ты видишь, не зря я вышел на Новгородцева. Если тот человек, который ехал в автомобиле и погиб, был банкиром, то он, наверное, свои деньги где-нибудь на даче или в деревенском домике оставил. Такое вполне могло быть! И теперь этот следователь их разыскивает.

— Где он их разыскивает? В Америке? Ромка удивленно взглянул на сестру.

— И правда, как они могли там оказаться? И потом, он сказал и Мише, и Ирине Федоровне, если, конечно, это он к ней приходил, что расследует причины автокатастрофы. Значит, он должен не деньги искать, а преступников. Черт, опять я запутался. А ты что-нибудь понимаешь?

Лешка покачала головой.

— Пока нет.

— А жаль, — вздохнул сыщик. — Ну что ж, говори Мишке, что он молодец, и двигаем к Андрею в «Новости плюс» за контрактами. Ясно?

— Ясно, — кивнула Лешка.

— Только… Только… Если мы сейчас поедем в редакцию, то в Горянку не успеем, а я так хотел Ирине Федоровне этот снимок показать, чтобы точно знать, тот это следователь или не тот. Как же быть? — Ромка в расстройстве снова присел на стул. — Кстати, не забудь сказать маме, чтобы она нам контракты и счета-фактуры с работы принесла. Позвони ей прямо сейчас в редакцию.

— Позвоню. Так ты что, снова, что ли, хочешь ехать в Горянку? — сдвинула брови Лешка. — Далеко же!

— Но надо. Ох, только как всюду успеть? Какая жалость, что в детском доме ни Интернета, ни е-мейла нет, — вздохнул Ромка.

— Все там будет, — с уверенностью сказала сестра. — Вот увидишь, какие-нибудь спонсоры привезут им компьютеры, Ирина Федоровна своего добьется. Добилась же она, чтобы им отдали эту усадьбу.

— Не сомневаюсь, только когда еще это будет?

Нам-то связь сейчас нужна. — Ромка встал и походил по комнате. — Тогда распределяем обязанности. Ты едешь к Андрею в «Новости плюс», а я — в детдом.

— Один?

— Можно Славку позвать.

— Славку? — Лешка схватила брата за руку. — Ой, Рома, а может быть, лучше спросить у него, не поедет ли туда завтра его мама. Мы бы дали ей этот снимок и попросили бы ее показать его Ирине Федоровне — и все дела. Я сейчас сделаю еще несколько копий, а ты пока звони ему.

В ту же секунду в дверь раздался звонок, и Славка сам оказался на их пороге. Ему тоже хотелось быть в курсе всего того, что делается в Америке.

— А мы только что собирались тебе звонить, — радостно встретила его Лешка. — Не знаешь, твоя мама случайно не собирается завтра в Горянку?

Славка закивал.

— Как раз собирается. У нее там завтра занятия. А что? Ух ты, кто это? — увидел он на столе фотографии незнакомого мужчины.

— Человек, который к Мишке пристаёт, — объяснила Лешка. — Вот эту самую рожу ты и должен отдать своей маме, чтобы она показала ее Ирине Федоровне.

Потом она дала Славке прослушать рассказ мальчика, а затем они с Ромкой поделились с другом своими домыслами.

— Чтобы твоя мама ничего не заподозрила, скажи ей, что эта фотография у Мишиных родственников вышла, ну, как бы случайно, когда этот человек приходил к ним домой, и они хотят уточнить, можно ему доверять или нет, — сказал Ромка, а Лешка положила снимок в полиэтиленовый пакетик и вручила Славке.

— А сейчас вы что будете делать? — пряча пакетик в карман, спросил Славка.

— Сейчас мы едем в «Новости плюс» за контрактами, а потом… — Ромка взглянул на оставшиеся фотографии Мишиного преследователя, и его осенило: — Потом нужно будет еще и к Зинаиде Егоровне заехать. На «Сокол», где я вчера был, и ей тоже этого хмыря предъявить. Помните, я вам говорил, что и у нее какой-то человек Мишины координаты выспрашивал. Может, это тоже он был? Тогда мы об этом следователе будем больше знать.

— Опять поздно домой придем, — вздохнула Лешка. — А маме с папой ты что скажешь? И физику свою снова не станешь учить.

Но Ромка уже одевался.

— Что-нибудь придумаем, — махнул он рукой. — Дело важнее. К тому же я с собой учебник захвачу, то есть носить его будешь ты, а в метро читать я. А к вечеру мне Темка решения задачек пришлет. Надо же, какой все-таки наш физик вредный. Наташка Тихонова говорит, что ни в одном учебнике таких задач нет, какие он нам задает.

Внезапно Ромкины размышления прервал резкий и частый телефонный звонок, то есть международный.

— Кто бы это мог быть? — удивился мальчишка. — Может быть, Темка из своего Бирмингема? Он всегда у нас легок на помине. Мишка не может, у них же сейчас ночь.

Но звонок был не из Англии, а из Америки.

Среди ночи Мишу разбудил непонятный громкий треск. Мальчик приподнялся на постели, и вдруг его ослепила яркая вспышка. Окно была раскрыто настежь, горшок с любимой Машиной фиалкой слетел на пол, земля из него вывалилась, накрыв обезглавленные стебельки. Разноцветные цветочные лепестки усеяли пол. Вслед за вспышкой последовал раскат грома.

«Гроза», — догадался мальчик и задрожал. Он боялся грозы. Когда-то его мама говорила, что в грозе нет ничего страшного, что это такое же явление природы, как, например, дождь или ветер. Но он не любил этого явления. Однажды он услышал, как в детском садике одна нянечка рассказывала другой, что у них в деревне одного пастуха убило молнией.

«Весь почернел, горемычный», — шептала она, думая, что дети ее не слышат.

И рассказ этот вместе с жутким страхом с тех пор всплывал в памяти мальчика при первых же раскатах грома.

Вот и теперь этот страх появился снова, а успокоить его было некому. Здесь, в Лос-Анджелесе, он пока только один раз видел грозу, но это было днем, и Маша тогда прижала его к себе и тоже, как мама, сказала, что в жизни есть вещи и по-страшнее, чем эти далекие молнии. Но сейчас он почувствовал вдруг себя совершенно беспомощным и одиноким. Зря, наверное, он решил жить в отдельной комнате.

Вообще-то сначала его хотели поселить вместе с Ронни, но Миша заявил, что хочет жить один. В Москве у него была своя комната, а у мамы — своя. А уж после детдома, когда не знаешь, куда положить вещи, чтобы их никто не брал, он и вовсе не хотел иметь никаких соседей. Ронни тоже не горел желанием жить вместе с братом — они же тогда еще не были с ним дружны. Теперь Миша пожалел о своем выборе. Лучше бы он был сейчас с Ронни или хотя бы с Марусей.

Вот что: надо позвать Марусю!

Миша вскочил, но гром загремел снова, и снова засверкали молнии. Одна, другая, третья… Мальчику показалось, что тучи, словно змеи, сгустились перед его окном и выпустили вниз все свои горящие жала. Он ни разу не видел столько молний подряд. Почему же Маруся сама не идет к нему? Мама уже давно была бы с ним рядом. Почему у него больше нет мамы? Как с ней было хорошо!