— Многостаночник? — я делаю совершенно неприличный большущий глоток из горлышка бутылки. — Теперь на празднике подрабатываете? Детишек веселите? А как вы это сделали?

— Что? — его голос звучит как-то совсем иначе, нежели я помню.

Я почему-то представляю себе рождественские сани, заснеженные просторы в бликах холодной зимней луны. Зычное «Хо-хо-хо», разгоняющее тени в спящем зимней спячкой лесу. Пронизанная магией древность.

— Билет. Он правда был счастливым?

— Если ты поверила в это, то да.

Хмыкаю. Я поверила.

— Почему-то бы не использовать такую штуку самому?

Он смеется.

— Я слишком стар для таких штук. Алин, это просто небольшая новогодняя лотерея для партии неудачников, как ты сама выразилась.

Я опускаю бутыль. Дед читает мои мысли!

— Есть хорошие люди, которым с детства ужасно не везет. Неприятности все валятся и валятся на них, как из рога изобилия, так что просто не получается выбраться. И как только такой человек очень хочет поверить в чудо, кто-нибудь протягивает ему счастливый билет. Знаешь, что самое трудное? Многие совершенно не понимают, что на самом деле способно сделать их счастливыми. У тебя, одной из немногих, это получилось.

Он только что щелкнул меня по носу?

— Да я в полной жопе! — указываю на двери лифта рукой.

— Алин, многие вещи неслучайны. Помнишь: «Самый темный час — предрассветный».

— Он вернулся к Ане неслучайно?! Да он любит ее до сих пор! Идиот!

Собеседник сжимает мою ладонь в своих руках и начинает по одному загибать пальцы.

— Подруга, возлюбленная, жена, мать. Все должно подчиняться естественному порядку.

— Ты «Убить Билла» смотрел?

Он весело смеется, чуть прикрывая веки.

— Герой обретает сокровище только после того как сразит свою тень — древнее правило, — его голос как будто обволакивает железную кабину. — Не позволяй неуверенности победить.

— Лучше дайте мне перезагадать желание!

Он тяжело вздыхает.

— В моей жизни еще ни один Новый Год не закончился правильно! Я заслужила!

— Понимаешь, на то чтобы вырвать любимого человека из сердца, нужно время. Некоторые события лучше не торопить, — Дед Мороз сует мне в руки «счастливый билетик», видя, что я не впечатлена притчей про героя. — Хорошо. Разорви его и загадай снова. Сама увидишь, что получится.

Свет меркнет, я вижу себя на улице перед красиво оформленной новогодней витриной ресторана. В глубине помещения наряженная елка. Рядом с ней за столиком Аня и Даниил. Они о чем-то говорят.

Слов я не слышу, но он то и дело хмурится, качает головой. Она морщит носик. Даниил был неправ, когда описывал мне жену. Аня, даже округлившаяся из-за интересного положения, и сейчас очень эффектная. Даже если все это ботокс и гиалуронка, деньги она тратила не зря.

Я чувствую, как между ними искрит. Наконец Даниил касается ее руки, и я читаю в этом жесте что-то вроде надежды на последнюю попытку.

Не замечаю, как холодными руками разрываю билетик.

— Хочу быть его женой вместо нее, — произносят губы.

Аня вздергивает подбородок, откидывается на спинку кресла, что-то говорит, складывая руки на груди. Даниил вскакивает, на его лице оскал, одной рукой растягивает на шее узел галстука, а другой ударяет кулаком по столу. Она кривится.

«Пошла ты!», — читаю по его губам.

Даниил шагает к дверям.

Аня злобно смотрит ему в след. Кажется, я понимаю, что именно она мужу в спину сказала: «Мудак».

Черт, я ведь не чужой ссоры хотела. Только своего счастья.

Даниил, ресторан и Аня растворятся в полоске света.

— А вот и она! — кричит Инна. — Наша спящая красавица! Да я тебе обзвонилась!

Две пары мужских рук ставят меня на ноги.

— Ого! Ты в одну харю ухлопала целую бутылку шампанского! Вот это аппетит! Неудивительно, что ты отключилась! Мы тут до двух ночи всех обзвонили: пожарных, полицию, пока нам не предложили посмотреть в лифте.

— Тут я и была, — мямлю.

— Пошли, покормим салатиками! — глаза Инны горят. Хорошая она все-таки девчонка!

Инна празднует в теплом кругу семьи. Здесь два ее брата, мама и папа. Я думала, что еду на молодежную тусовку, а попала на вечер на классический русский Новый Год. Мне становится стыдно за свои изначальные планы переспать прямо с кем-нибудь. Рядом с этими простыми людьми я чувствую себя испорченной и в три ночи уже отпрашиваюсь спать.

Долго не могу сомкнуть глаз, лежа в кровати. Семья Инны кричит тосты и подпевает «Золотому огоньку». Вот если бы я кинулась на одного из ее братьев, я правда могла бы утром назвать себя шлюхой.

Уром меня будит мобильный. Я нехотя принимаю звонок и прислоняю к уху трубку, еще толком не разлепив глаза.

— Алин, — сердце замирает потому, что я слышу голос генерального, — у меня к тебе очень серьезное предложение. Ты ведь уже не спишь?

Протираю веки кулаком.

— Какое?

— Руки и сердца.

Ведь это не может быть реальностью!

Конец