Если бы Мэллори уже окрепла после душевной травмы, если бы полностью вернулась к прежней беззаботной жизни, Адам не смог бы сдержать себя и не ограничился бы поцелуем руки. Их разделял какой-то дюйм, Адаму было бы легко преодолеть это расстояние и заключить Мэллори в объятия. О, с каким блаженством он припал бы сейчас к ее губам в глубоком страстном поцелуе!

На Мэллори была только ночная рубашка и шелковый халат. Рука Адама с легкостью проникла бы под эту одежду и добралась до обнаженного тела.

«Черт побери, она сведет меня с ума», — с тоской подумал он и выпустил ее руку с такой поспешностью, как будто она была раскаленной и жгла его пальцы.

Отвернувшись к окну, Адам попытался справиться с собой.

— Адам, что с вами? — спросила Мэллори.

— Я раздосадован тем, что делается сейчас на улице, — солгал он. — Не удивлюсь, если непогода продлится до вечера. Будем надеяться, что к утру она утихнет и снова выглянет солнце.

Достав часы из кармана жилета, Адам щелкнул крышкой и взглянул на циферблат.

— Я должен отвести вас назад в комнату, пока дамы не всполошились из-за вашего долгого отсутствия.

— Не думаю, что они всполошатся. Ведь все в доме знают, что рядом с вами я в полной безопасности.

«Ты в этом уверена? Бедное наивное дитя!» — с горечью подумал Адам.

Мэллори, видимо, ставила его на одну доску с безобидными котятами, которых Эсме притащила в дом. Эти милые невинные создания целыми днями лежали на шелковых подушках, радуя взор и не причиняя никаких беспокойств. Но Адам отнюдь не был котенком. Впрочем, сейчас он действительно не представлял для Мэллори серьезной угрозы.

— Тем не менее нельзя забывать о том, что вы не одеты, — промолвил он. — Что подумают гости, если увидят нас вместе?

Глаза Мэллори округлились от страха, и она поспешно запахнула халат на груди. Только сейчас она осознала, что ее поведение вышло далеко за рамки приличий.

— О, вы абсолютно правы! Страшно представить, что подумают родители Клер, если увидят меня с вами в коридоре в таком виде — в халате и с распушенными волосами! Мне следовало бы заколоть их, но они такие тяжелые! Я не могу справиться с ними без горничной. Кстати, Клер два года назад подстриглась. Наверное, мне нужно было последовать ее примеру и тоже сделать короткую стрижку.

— О нет, только не это! — вырвалось у Адама.

Мэллори посмотрела на него удивленно.

— Вам не нравится, когда женщины носят короткие стрижки?

— Нет, не нравится, — честно ответил он. — Обещайте, что никогда не острижете свои дивные волосы.

— Не понимаю, почему вы придаете моей прическе такое большое значение.

— Я прошу вас, Мэллори, дайте мне слово, что не тронете волосы, — настаивал Адам.

Мэллори пожала плечами.

— Ну хорошо, если они для вас так много значат, я не буду стричься. Но заявляю, что сохраняю за собой право время от времени подстригать их концы. Эта процедура необходима для правильного ухода за длинными волосами.

Адам облегченно улыбнулся.

— Если вы укоротите их на дюйм-другой, это им не повредит, — сказал он вставая. — Разрешите, я провожу вас.

— Не нужно. Я вряд ли заблужусь в этом доме.

Адам отвесил поклон.

— Хорошо, как вам будет угодно. Увидимся позже в гостиной. Посмотрим, какие развлечения приготовила для вас Грейс.

Мэллори тяжело вздохнула.

— Честно говоря, меня это мало интересует.

— Не вешайте нос, Мэллори! — подбодрил ее Адам. — Если развлечения покажутся вам скучными, мы уйдем к библиотеку, чтобы сыграть в шахматы, или прогуляемся по оранжерее.

— Ловлю вас на слове!

— Всегда к вашим услугам.

Улыбнувшись, Адам повернулся и зашагал прочь.

Мэллори проводила взглядом удаляющегося по коридору Адама. Она знала, что ей нужно последовать его примеру и направиться в свою комнату, где невестки продолжали завтракать. Тем не менее она не тронулась с места.

Откинувшись на мягкую спинку скамьи, Мэллори рассеянно смотрела на дождь за окном и гнущиеся под порывами ветра деревья. Она перебирала в памяти последний разговор с Адамом, радуясь тому, что еще увидится с ним сегодня. Он был готов подставить ей в трудную минуту сильное мужское плечо, и это служило ей большим утешением.

Адам был чрезвычайно добр к ней в этот свой приезд в усадьбу, он мирился со всеми ее капризами, осушал слезы и успокаивал. Впрочем, Адам всегда относился к Мэллори с добротой и пониманием.

На этот раз он пытался вывести ее из состояния скорби и уныния даже с помощью довольно жестких методов. Прежде это, пожалуй, привело бы Мэллори в ярость. Но сейчас именно Адам, а не родственники, которых Мэллори бесконечно любила, стал для нее опорой в жизни благодаря своему терпению и усилиям.

Возможно, это произошло потому, что Адам, по существу, тоже был членом ее семьи, и Мэллори чувствовала себя в его обществе легко и непринужденно. Среди всех друзей Адам Грешем был для нее самым близким и любимым, хотя порой они не виделись в течение многих месяцев. Так, например, в последнее время, когда Мэллори носила траур по погибшему жениху, они с Адамом не встречались, а лишь пару раз обменялись короткими письмами. И все же Мэллори всегда знала, что в любую минуту может обратиться к нему за помощью и он ей не откажет.

Стоило Мэллори только послать ему весточку с просьбой приехать, как Адам сразу же сорвался бы с места и сломя голову бросился бы на ее зов.

Впрочем, порой ей даже не надо было ни о чем просить, Адам сам приходил ей на помощь. Так случилось на этот раз. Адам знал, что именно было необходимо Мэллори. Он спасал ее от одиночества, в которое она все глубже погружалась, от тоски, которая терзала ее душу. Боль утраты все еще жила в ее сердце, но теперь ощущалась не так остро. С тех пор как Адам Грешем поселился в Брейборне, Мэллори больше не испытывала приступов нестерпимой тоски. Она постепенно вышла из состояния парализующего оцепенения, в котором пребывала больше года. Впервые за много месяцев на ее лице появилась улыбка — пусть даже на душе при этом было совсем не весело.

Возможно, кто-то из домашних осуждал ее за слишком тесное общение с Адамом, за то, что она пользуется его добротой, ничего не давая взамен. Не будучи ни ее родственником, ни возлюбленным, Адам жертвовал ради нее своими интересами. Но похоже, он делал это с удовольствием. Мэллори видела, что ему нравилось кататься с ней по утрам.

По правде говоря, эти долгие прогулки верхом выходили за рамки приличий. Кроме того, Адам и Мэллори постоянно сидели рядом за столом во время обедов и ужинов и много времени проводили вместе. Такое поведение незамужней леди и холостого джентльмена в глазах окружающих могло бы показаться скандальным.

Мэллори вдруг вспомнила пылкий поцелуй на холме и залилась краской смущения. Адам, несомненно, отважился на него лишь потому, что хотел вывести Мэллори из ступора. Его толкнула на этот дерзкий шаг вовсе не страсть. Адам был повесой и умел соблазнять женщин. Если бы обольщение Мэллори было его целью, то он давно бы уже добился своего. Но он явно стремился не к этому. Мэллори пришла к такому выводу потому, что Адам больше не предпринимал попыток поцеловать ее, хотя у него была масса возможностей сделать это.