У Рэкса от изумления перехватило дыхание; он отвел взгляд, а она тем временем продолжала:

— Но все это не имеет значения, когда речь идет о более серьезных вещах. Я пойду позову ее, и вы передадите ей свое послание.

Она тяжело поднялась, схватила свою трость и заковыляла через холл, а Рэкс, недоумевающий, но несказанно обрадованный, что эта необычная беседа закончилась, остался ждать.

Он с удовлетворением констатировал, что первый раунд прошел успешно — ему удалось одурачить старую графиню и добиться встречи с Танит. Если теперь он сможет заманить ее в машину и уговорить встретиться с герцогом, у них будет шанс узнать всю необходимую им информацию о местопребывании Саймона.

Внезапно у него мелькнула мысль: «А ведь графиня д’Урфе не знает о том, что Саймон находится сейчас с Мокатой. Что, если и Танит известно не больше нее?» Рэкс не на шутку встревожился. А следующая, пришедшая в голову, мысль привела его чуть ли не в состоянии паники: «И даже если она заговорит, не окажется ли у Мокаты дюжина укромных мест, объехать которые до захода солнца окажется просто невозможно?»

Предупреждение герцога непрестанно звучало у него в ушах. Этой ночью произойдет главный шабаш года. Если им не удастся выследить и захватить Саймона, находящегося сейчас под влиянием темных сил, его заставят участвовать в богопротивном обряде и навечно погубят ту божественную искру любви, мудрости и доброты, которую называют душой.

В холле вновь появилась мадам д’Урфе.

— По крайней мере на эту ночь, — прошептала она, приблизившись к нему, — тем, кто следует нашим путем, надо забыть все раздоры, не правда ли? Ведь сегодня все мы должны поклониться ему.

Он кивнул, графиня наклонилась к нему, и, еще больше понизив голос, произнесла:

— Ах, если бы мне удалось хотя бы на минутку встретиться с де Ришло — у него наверняка есть мазь, он же ипсиссимус.

— Конечно, — согласился Рэкс, не имея ни малейшего понятия, о чем речь, и наугад добавил: — А как насчет Луны?

— Ох, это рок, — вздохнула она, — я совсем забыла, что мы в темной четверти.

Он поблагодарил провидение за то, что попал в точку, а она печально продолжала:

— Я так часто пробовала, но, увы, безуспешно. Я знаю все, что нужно для ее приготовления, всегда вовремя собирала травы. Я даже добавляла жир, но меня, наверное, обманули, — скорее всего, его достали в мертвецкой, а не на кладбище, как положено.

Услышав это мрачное признание, Рэкс почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы, а все тело слегка напряглось. Невероятно, чтобы в наши дни люди занимались подобным варварством — и, однако же, всего лишь прошлой ночью он своими глазами видел столь жуткий феномен, что теперь уже не мог пользоваться привычными критериями возможного и невозможного.

Старуха вновь пристально посмотрела на Рэкса.

— Впрочем, все это не имеет значения, — пробормотала она. — Мы, Танит и я, все равно будем там. Это должно быть интересно — ведь она никогда прежде не участвовала в великом шабаше.

В этот момент двери лифта раскрылись, и появилась Танит. Всего лишь одно мгновение, показавшееся, однако, Рэксу вечностью, он любовался овалом ее прекрасного лица, но тут графиня опять заговорила, и ему пришлось переключить внимание на старуху.

— Танит будет там в первый раз, — с нехорошим весельем сказала она своим хрипловатым голосом, — и после того, как он сделает все, что надо, вы, может статься, окажетесь следующим — если, конечно, поторопитесь.

Рывком встав с кресла, Рэкс попытался не слушать этих дьявольских намеков. Он когда-то читал, что кульминацией каждого шабаша являлись безумные оргии, и все его тело содрогалось при мысли, что Танит может оказаться их участницей. Его первым импульсом было схватить эту развратную старуху за глотку и вытряхнуть душу из ее жирного тела, и лишь колоссальным усилием воли ему удалось справиться с собой и сохранить дружелюбное выражение лица.

Но когда Танит подошла и, взяв его руку, улыбнулась ему одними глазами, он понял, что ее, как и Саймона, необходимо этой ночью спасти от «власти Пса» — всплыла в его памяти библейская цитата — той власти, которая держала их обоих мертвой хваткой.

После отвратительных намеков графини Рэксу показалось, что даже воздух вокруг них пропитался какими-то эманациями зла, стал тяжелым и затхлым. Однако с появлением Танит, державшей в руке веточку сирени, в темноватый холл словно проникло бледно-золотистое сияние утра. Она поднесла цветы к лицу и, вдохнув их аромат, произнесла низким ясным голосом:

— Значит, вы настаивали, чтобы мадам позволила мне увидеться с вами?

— Если бы она возражала, мне пришлось бы просидеть здесь целый день, — честно признался Рэкс, — но, раз мы наконец-то встретились, надеюсь, я смогу ненадолго завладеть вашим вниманием.

— Возможно, но только не сейчас. Сегодня я очень занята и уже опаздываю к портному.

— Но мне необходимо было увидеться с вами именно сегодня, — не отступал он, ловко пользуясь рычагом, который графиня сама предоставила ему, приняв герцога за адепта, обладающего огромным могуществом, а самого Рэкса — за его посланника. — Мы должны кое о чем поговорить.

— Должны? — нахмурилась Танит. — Я вас не понимаю.

— Моя милая, ты действительно ничего не понимаешь, — поспешила вмешаться мадам д’Урфе, перейдя затем на незнакомый Рэксу язык. Он, однако, уловил имя де Ришло и слово «ипсиссимус» и догадался, что она вкратце пересказала Танит события прошлой ночи — так, как поняла их.

Танит несколько раз кивнула и с неожиданным интересом посмотрела на него. Затем она легонько куснула маленький цветочек сирени и с очаровательной искренностью произнесла:

— Вы должны меня простить — я не имела ни малейшего понятия, что вы столь влиятельный член ордена.

— Забудем об этом, — взмолился Рэкс, с тоской размышляя, сколько времени ему еще удастся водить их за нос. — Но если вы свободны, я бы с радостью пригласил вас на ленч.

— Это поставит меня в неловкое положение, поскольку я уже обещала встретиться с женой румынского министра.

— Тогда, может быть, вечером?

В ее глазах вспыхнуло удивление:

— Но мы же уезжаем отсюда в четыре часа, а мне необходимо еще собраться.

Он понял, что она имеет в виду предстоящее сборище, и торопливо поправился:

— Да-да, конечно, я всегда забываю, что по кривым английским дорогам нельзя ездить так же быстро, как у нас дома. Если вы позволите, я подвез бы вас к портному, а потом мы сделали бы кружок по парку.

— Да, но вам придется набраться терпения, потому что я ужасно долго вожусь со своими платьями и шляпками.

«Этого мне можно было и не говорить!» — подумал он, восторгаясь грациозностью ее фигуры. Танит была одета неброско, но ее наряд замечательно гармонировал с ярким весенним сиянием солнца.