– Простите! Пропустите! Человек-Паук не может остановиться!

С моими новыми способностями мне иногда хочется, чтобы у гравитации были тормоза. В трубке раздается незнакомый мне голос.

– А-ха-ха! Человек-Паук, наконец мы снова встретились, но при несколько более искристых обстоятельствах.

– Питер! – кричу я, чудом огибаю фонарный столб и врезаюсь в пышный кустарник в чьем-то заднем дворе.

Мир будто вертится колесом, и я не упускаю возможности отдохнуть и встряхнуть головой хотя бы в кустах. В наушниках раздаются крики и звуки сильных ударов. Теперь в панике я.

– Кто это? Что происходит?

– Эм. Майлз, мне сейчас неудобно говорить. Но с тобой ведь все хорошо?

– Вообще мне нужен был твой совет, – говорю я, стараясь проморгаться и замечая расплывчатое красное пятно, которое снова летит к крыше башни ЩИТа. – Так вот. Как бы ты поступил с этим парнем? Гипотетически, конечно. Если бы у него были… огромные крылья… и острые крюки-кошки, и такое ощущение, что сегодня у него особенно плохое настроение…

– Вообще у меня тут примерно такая же ситуация, – бурчит Питер, а значит, возможно, он летит на паутине. – Мэри-Джейн, отведи людей в безопасное место и жди меня вместе с ними, – говорит он. – Майлз, Стервятник, похоже, сбежал из тюрьмы.

Я в ужасе замираю, но испугали меня не слова Питера, а чей-то настойчивый взгляд. Чей? Седовласый старичок в кепке, очках и с густыми усами, которыми он недовольно шевелит. Он почему-то одет в шорты и футболку. Мне-то казалось, что наступила осень, но этому типу до сих пор тепло, и он спокойно поливает растения в одних шортах, будто ждет, когда они по-летнему зацветут.

– Ох. – Я выбираюсь из кустов, которые царапают костюм, стараясь демонстрировать как можно больше достоинства. – Прошу прощения.

Старичок переводит взгляд с меня на свои растения. Посреди идеального ряда кустов зияет темная дыра шириной с меня, а по длине – два моих роста. Старичок снова смотрит на меня, скорее недовольно, чем наоборот.

– Мне очень-очень жаль. Я просто… Давайте я просто уйду.

И как можно быстрее я уношусь на паутине на крышу соседнего дома, затем следующего, а потом снова мчусь вверх по стене башни ЩИТа на липких руках и ногах.

Третий раунд.

«Ну ты и молодец, Майлз», – думаю я. Следующая пачка газетных заголовков будет: «Спасибо тебе, Человек-Паук: борец с преступностью теперь ломает кусты». Судя по виду старичка, его сад – самое дорогое в его жизни, а я испортил ему весь день. Я вздыхаю и решаю, что, если воздам по заслугам металлической пичуге, это хотя бы было не зря. Но, добравшись примерно до тридцатого этажа здания, я нигде не замечаю злодея.

– Я знаю, что ты здесь!!! – изо всех сил кричу я, хотя понятия не имею, куда делся мой враг.

И все же надеюсь, что он поблизости. Ведь я не усну, если он сбежал, пока я мял кусты и ломал изгороди. Все это время из телефона доносился шум: билось стекло, выл ветер, раздавались гулкие удары.

– Питер? – шепотом спрашиваю я. – Что там? Ты сказал, Стервятник вернулся?

– Ну да, – бурчит он. – Эффектно как никто.

– И что нам делать? – спрашиваю я. – У меня тут один – я его Голубем прозвал – что-то хочет забрать из башни ЩИТа. И он просто разносит ее в щепки.

К слову.

Из недр здания, с нижних этажей, раздается громкий шум.

На этот раз нельзя упустить врага.

Я прыгаю в щель, пронзающую несколько этажей, миную столы и кресла, оборванные провода и искры коротких замыканий. И тут – какое везение! – на одном из этажей показывается Голубь с чемоданом в руках и поднимает голову вверх. Я ухмыляюсь.

Попался.

Обхватываю его за шею и тяну за собой в дыру, но чувствую сопротивление, будто в спину врезается поезд и вышибает дух, оставляя меня кашлять в пыли среди обломков. Голубь нависает надо мной и прижимает мои плечи к полу, но к этому я был готов. Я вскидываю ноги, бью врага под ребра и перекидываю через себя, надеюсь, с силой как у тысячи рестлеров. Перекатываюсь и вскакиваю на ноги. Надо признать, для первого месяца в роли Человека-Паука это было сильно. Но долго радоваться мне не пришлось. Голубь угрюмо поднимается в сидячее положение, хватается за голову, и только тут я понимаю… что с него слетел капюшон.

И теперь мне видны пучки из темных волос в мелких кудряшках.

Я немало удивлен.

Голубь – это… она?

– Кхм, – говорю я в надежде, что Питер меня все еще слышит. – Слушай, этот высокий парень, оказывается, девушка.

– Правда? – доносится до меня звонкий голос из красной металлической брони. – И чего?

Снова показываются когти, и вот я опять лихорадочно от них уворачиваюсь. Из телефона раздается самый сильный за сегодня удар.

– Ты живой? – спрашиваю я, стараясь случайно не назвать Питера по имени.

– Стервятник сбежал! – кричит Питер. – А я не могу выбраться.

– Ты как?

Фью-с-с-с-ш-ш! – снова разрезает воздух когтистая лапа. На меня надвигается металлическая птица и теснит к стене, а я продолжаю уворачиваться.

Я задаю совсем другой вопрос:

– Тебе помочь?

О, какое это прекрасное чувство! А ведь я весь день думал, что это мне придется просить о помощи.

– Нет, скоро полиция приедет. Но Стервятник украл один из экспонатов. А я… не смог его остановить. Он хорошо подготовился… а я нет.

Фью-с-с-ш-ш!

– Так удивился моему полу из-за роста или из-за того, что я надираю твою тощую задницу?

– Она у меня не тощая! – возмущаюсь я, уходя от очередного удара. – И я удивился, потому что даже Человек-Паук, как и все остальные, подвержен определенным стереотипам, о чем мне стоит хорошо подумать на досуге. Извини!

Еще один взмах когтей, и я прижат к стене. Я не успеваю уклониться от крюка, и теперь пришпилен к стене. Крепко и высоко – ноги болтаются в нескольких сантиметрах над полом. Лязг раздается еще раз, и второе плечо тоже оказывается в западне.

Металлическая птица подходит почти вплотную и останавливается.

– Позволь задать тебе вопрос, Человек-Паук, – говорит она с горечью в голосе. – Сколько раз ты вспоминал о Стервятнике за те полгода, которые он кис в тюремной камере?

Ну, если подумать… ни одного.

Да и с чего бы было по-другому? Когда план Стервятника, Дока Ока и Зловещей Шестерки провалился и злодей угодил в тюрьму, его ждали долгий судебный процесс и тюремное заключение, поскольку его сочли опасным для общества, а еще потому, что там ему самое место.

Однако эта девушка явно была с ним заодно, и говорить свое мнение было бы не самым разумным вариантом. По этой причине я нервно сглатываю и придумываю другой ответ.