На барана или на Барана?

— Беатрис… Не надо ревновать к Марион, это…

— Еще что придумаешь! Вовсе я к ней не ревную. Тебе бы только все упрощать! Ничего тут общего с ревностью. Я счастлива, что тебе нравится возиться с Марион, но и мне нужно внимание. А поскольку тебе не угодно это слышать, ты и считаешь, что я ревную. Все очень просто! Бенжамен! Как я могу ревновать к девчонке?!

— Ну ладно… Тогда расскажи, как провела день…

— О господи, в этом, что ли, внимание! Внимание — это если ты, вернувшись домой, сразу подходишь ко мне, целуешь меня… Внимание — это когда ты заботишься обо мне… И отвечаешь, когда я с тобой разговариваю! И смотришь на меня! А ты глаз не сводишь с этих цветов!

— Да… они красивые.

— Спасибо, уже слышала! А я? Я что — некрасивая?

— Нет, нет… Ты красивая. Ты очень красивая…

Потом…

Потом не помню, как я от нее отделался. Спасся в последнюю минуту, и то лишь потому, что пора было садиться за стол.

Потом ужин. Больше мы о пицце и не заикаемся. Хозяин пиццерии и владельцы собак, привыкшие встречать меня на своем пути, будут по мне скучать… Эстафету принял китаец-кулинар, готовящий блюда на заказ, он доставляет их через пятнадцать минут после звонка. Пока Марион очень нравятся немы и рис по-кантонски. Пока…

Потом вечерняя сказка, болтливый потолок, ручонки Марион, сложенные ладошка к ладошке перед сном, она кладет на них головку, спокойной ночи, детка, до завтра…

А потом мы наедине…

Наедине с Плутархом.

— Бенжамен, я сто раз тебе говорила, что читать в постели вредно. Иди сюда, давай почитаем вместе.

— Мне больше нравится читать в постели.

— Это у тебя что?

Она берет у меня из рук книгу, смотрит на обложку и снисходительно улыбается:

— Ничего себе чтение перед сном! Строишь из себя интеллектуала, Бенжамен?

— Нет, просто хочу почитать эту книжку.

— Ты же сроду не интересовался философией, что на тебя нашло?

— Никогда не поздно исправиться.

— А почему ты купил именно эту книгу?

— Захотелось. Да, кстати, «Писи-каки» в магазине есть.

— Да? Просто уверена была, что ты забудешь! Даже не решилась напомнить, боясь, что опять пошлешь меня к черту, как в прошлый раз с пиццей. Думала, скажешь: иди сама! Ты тогда так больно меня хлестнул — я растерялась… до сих пор не могу опомниться… Чувствую себя такой слабой, уязвимой… Потому что мне нужно твое внимание. Значит, еще есть… А сколько экземпляров?

— Не посмотрел. Как-то не подумал об этом.

На самом деле там только один экземпляр, и я это знаю. Только ей не скажу. Неизвестно, куда это заведет.

— Не знаешь? Или, может, не помнишь сколько?

— Не знаю. Ты же не просила их пересчитывать.

— А тебя обязательно надо просить…

Забираю у нее Плутарха, пока не отняла.

Она нехотя направляется к двери, ей трудно оставить меня в покое.

Уже на пороге говорит:

— Ладно, философствуй на здоровье… Таким, как ты, философия и впрямь не повредит.

Таким, как я?

Перед тем как закрыть дверь, она грустно и трогательно мне улыбается: брошенная девочка…

Трогательно… Я не хочу растрогаться. Мне слишком дорого это обходится.

Наедине с Плутархом. Наконец-то.

Я читаю…

Я встаю, беру карандаш, пачку клеящихся бумажек и снова ложусь.

Я никогда еще не делал пометок в книге. Это впервые.

Я читаю, подчеркиваю, приклеиваю желтые листочки…

Я читаю.

Я перестаю читать. Я закрываю глаза и думаю. И перечитываю: кусочек оттуда, кусочек отсюда. И еще раз.

Я читаю.

И так далее…

Вдруг:

— А! На этот раз ты не заснул! Спасибо Плутарху! Значит, немного философии все-таки пошло тебе на пользу? А к не столь духовным наслаждениям ты уже готов?

Как же я о ней забыл… ведь я думал о ней сегодня, перелистывая страницы.

— Ну так что, мой зайчик? Ты готов к новым приключениям?

— Вот именно.

— Плутарх тебя разбудил?

— Да, наверное, да. Надеюсь…

— Надеешься? Значит, сейчас ты не такой дохлый, как тогда?

— Надеюсь, что нет.

— Более решительный?

— Кажется, да.

— И мы обязаны этим Плутарху? Да он просто прелесть!

— Да, он чудо какой советчик.

— Тебе надо было раньше заняться философией, мой зайчик.

— Я тоже так думаю.

— Ну давай, скорее, покажи мне это! От слов к делу! Красивые слова ничего не стоят, если их не подтвердить действиями.

— Полностью с тобой согласен.

— Тогда иди сюда, мой зайчик! Давай скорей проверим, насколько возбуждает философия!

Вот насчет этого у меня большие сомнения.

Она гасит свет, я считаю до трех и разъясняю:

— Плутарх действительно меня разбудил, и я действительно чувствую себя более решительным, только решительным не в том смысле, как ты думаешь. Я решил…

— Наброситься на меня как дикарь!

— Нет, читать дальше.

— Ну и отлично, разумеется, потом ты дочитаешь свою книжку, не зря же она куплена.

— Нет, я решил дочитать ее прямо сейчас. Я обдумываю прочитанное и хочу читать дальше, чтобы не потерять нить.

— Что?! Ты хочешь читать сейчас?

— Да, но ты не волнуйся, ты можешь спать, я тебе не помешаю — я уйду читать в гостиную.

— Ты что — разыгрываешь меня?

— Нет.

— Ладно, хватит. Очень смешная шутка, молодец, поздравляю!

— Это не шутка. Спокойной ночи…

Я встаю и, с книгой в руке, направляюсь к двери.

— Бенжамен, вернись!

— Я же сказал, что буду читать. Спокойной ночи!

— Бенжамен, ты смеешься надо мной, что ли? Ты хочешь меня унизить?

— Нет, просто хочу почитать.

— А я? Я что, не существую?

— Ты можешь спать, если клонит в сон, или тоже почитать, делай что хочешь.

— Я хочу тебя в постели, вот чего я хочу! Иди, ложись…

— Нет, я хочу читать.

— Бенжамен, ты не можешь так со мной поступить…