– Теллис.

Девочка кивнула и порылась в паре ящиков, потом покачала головой, обошла прилавок и осмотрела полки. Затем, почесав подбородок, подняла палец, как будто просила меня подождать, и нырнула в заднюю дверь. Прежде чем дверь захлопнулась, я успела увидеть комнатку с окнами, в которой размещался склад.

Прошла минута. Еще одна. Давай же. Я оставила Элиаса как минимум час назад, и мне понадобится еще полчаса на обратную дорогу. И то если у девочки окажется теллис. Что, если у него снова начнется приступ? Что, если он закричит и выдаст наше местонахождение тому, кто будет случайно проходить мимо?

Дверь открылась, и девочка вернулась, держа в руках пузатую банку, наполненную янтарной жидкостью: экстрактом теллиса. Встав за прилавком, она аккуратно достала маленький пустой флакон и выжидающе посмотрела на меня. Я дважды подняла обе руки.

– Двадцать драхм.

Этого должно хватить, чтобы Элиас продержался какое-то время. Девочка отмеряла жидкость с мучительной медлительностью, поглядывая на меня каждые несколько секунд.

Наконец она запечатала флакон воском, и я протянула руку, но она отдернула флакон, показав мне четыре пальца. Я положила четыре серебряных в ее ладонь. Она покачала головой.

– Завер! – И вытащила из мешочка золотую монету, помахав ею в воздухе.

– Четыре марки? – воскликнула я. – Ты бы еще луну с меня запросила!

Девочка молча вздернула подбородок. Но торговаться у меня не было времени, поэтому я сунула ей деньги, протянув руку за теллисом.

Она колебалась, поглядывая на входную дверь.

Одной рукой я вытащила кинжал, другой – схватила флакон и выглянула из лачуги, оскалив зубы. Но в темном переулке увидела лишь козла, жующего какой-то мусор. Животное заблеяло, посмотрев на меня, затем вернулось к своему пиршеству.

И все же в душе у меня шевелилась тревога. Девочка-кочевница вела себя странно. Я шла, держась подальше от главной улицы, грязными, плохо освещенными переулками. Торопливо шагая по направлению к западной части Привала, я раз за разом оглядывалась и не заметила возникшую передо мной темную худую фигуру, пока не налетела на нее.

– Простите, – раздался шелковистый голос. Запах гхаша и чайных листьев окутал меня. – Я не видел, что вы здесь.

По спине пробежал холодок, когда я узнала этот голос. Кочевник. Тот самый, со шрамом. Он поймал мой взгляд и прищурился:

– И что же девушка-книжница с золотистыми глазами делает в Разбойничьем Привале? Верно, убегает от кого-то?

Небеса. Он узнал меня.

Я метнулась вправо, но он преградил мне путь.

– Прочь с дороги! – Я наставила на него нож. Он засмеялся и положил одну руку мне на плечо, а второй забрал мое оружие.

– Ты так себе глаз выколешь, маленькая тигрица. – Он повертел мой кинжал в руке. – Я – Шикаат из племени Гула. А ты?

– Не твое дело. – Я попыталась отскочить, но он держал меня как тисками.

– Я просто хочу поговорить с тобой. Пойдем. – Он сжал мое плечо.

– Отстань от меня. – Я пнула его по лодыжке, он поморщился и выпустил меня. Но только я бросилась к боковому проулку, как он схватил меня за руку. Его кулак сжимал мое запястье, как наручник. Затем, подняв рукав, он посмотрел на запястье второй руки.

– Рабские браслеты. – Он провел пальцем по коже, с которой еще не сошли мозоли. – Сняты недавно. Интересно. Хочешь послушать мои соображения? – Он наклонился ближе, черные глаза блестели, как будто он рассказывал смешную шутку. – Я думаю, что очень мало найдется девушек-книжниц с золотыми глазами, гуляющих по пустыне, маленькая тигрица. Твои раны подсказывают мне, что ты побывала на месте сражений. От тебя пахнет копотью, возможно, из-за пожаров в Серре? И лекарство… Ну, это самое интересное.

Наш разговор стал привлекать любопытные взгляды, и не только любопытные. Маринец и меченосец, оба облаченные в кожаную броню, какую носили охотники за головами, смотрели на нас с пристальным интересом. Один подошел ближе, но кочевник увел меня от них. Он выкрикнул какое-то слово, и из тени шагнули двое – без сомнения, его приспешники. Развернувшись, они преградили дорогу охотникам.

– Ты та книжница, на которую охотятся меченосцы. – Шикаат осмотрел щели между ларьками, где в темноте могла таиться опасность. – Та, которая сбежала с Элиасом Витуриусом. С ним что-то случилось, иначе ты бы не ходила тут одна. К тому же если б ты не нуждалась так отчаянно в экстракте теллиса, то не заплатила бы за него в двадцать раз больше, чем надо.

– Как, черт возьми, вы все это узнали?

– Не так уж много книжников тут бродит, – ответил он. – Когда один такой появляется, мы сразу замечаем.

Проклятье. Девчонка из аптеки наверняка проболталась.

– А сейчас, – он улыбнулся во весь рот, – ты отведешь меня к своему несчастному другу или же я воткну тебе нож в живот и сброшу в расселину, где ты будешь медленно и мучительно умирать.

Позади нас разгорелся спор между охотниками за головами и людьми Шикаата.

– Он знает, где Элиас Витуриус! – крикнула я охотникам. Они взялись за оружие. Встрепенулись и остальные, кто был на рынке.

Кочевник вздохнул, одарив меня тоскливым взглядом. Как только он отвлекся на охотников, я саданула его по лодыжке и освободилась.

Я бросилась под брезент, опрокинув корзины с товарами, и чуть не сбила с ног старуху-маринийку. На миг Шикаат потерял меня из виду. Передо мной возвышалась неприступная скала, справа от меня тянулся ряд торговых палаток. Слева – громоздилась гора ящиков, привалившись к боку телеги, груженной мехом.

Я нырнула под телегу, сдернув по пути верхнюю шкуру и прикрывшись ею. В ту же минуту в переулок ворвался Шикаат. Пока он осматривался, было тихо. Потом раздались шаги. Все ближе и ближе…

Исчезни, Лайя. Я сжалась и отползла в темноту, схватившись за браслет, что придавал мне мужества. Ты меня не видишь. Ты видишь только тень, только темноту.

Шикаат отшвырнул ногой ящики, впустив немного света под телегу. Я слышала, как он наклонился, как всматривался, слышала его дыхание. Я всего лишь груда меха, я – ничто. Ты меня не видишь. Ты ничего не видишь.

– Житан! – окрикнул он своих людей. – Имир!

Я услышала, как подбежали двое, и в следующий миг свет лампы развеял темноту под телегой. Шикаат сдернул мех. Я увидела перед собой его ликующее лицо.

Правда, ликование тотчас сменилось замешательством. Он взглянул на мех, затем снова туда, где я сидела. Поднял лампу, осветил меня, но посмотрел куда-то мимо.

Как будто не замечал меня. Как будто я стала невидимой.

Но это ведь невозможно.

И как только я подумала об этом, он моргнул и схватил меня.

– Ты исчезла, – прошептал он. – А теперь снова появилась. Это что, колдовство? – Он встряхнул меня так сильно, что клацнули зубы. – Как ты это сделала?