Все это заняло пару часиков, и к тому времени она уже перестала орать. Обосралась, как младенец в пеленках. Да и весила ненамного больше младенца, вонючка эта. Я не смог раздеть ее, как собирался сначала, противно стало. Но мне нравится менять свои планы. Самые лучшие планы складываются постепенно. Вот, например, как этот, о котором я сижу и рассказываю тебе сейчас. Я не знаю, как именно все сложится. Не знаю и того, что именно произойдет с тобой. Всевозможные случайности могут возникнуть по ходу дела. Когда я надиктовываю это, ты еще не знаешь, что причина в тебе. Ты делаешь все, чтобы забыть об этом. Но мы связаны друг с другом. Именно это тебе хотелось сказать мне в тот раз, когда от тебя я услышал рассказ о близнецах, которых никто не мог разлучить. Как бы тебе ни хотелось думать, что я мертв. Из твоих уст я услышал как-то, что, мол, у каждого человека есть свое животное. Тебе попалась на глаза эта мысль в какой-то книге, и тебе хотелось, чтобы я задумался об этом. Мы и в тот раз сидели в классе, но мы были там не одни. Это было перед самым началом урока. И я тогда ничего не смог придумать, но оказалось, что, по твоему мнению, мое животное — это медведь.

Инспектор полиции Ханс Магнус Викен взобрался на самую вершину взгорка. Он стоял там уже несколько минут. Отсюда ему видно было место преступления под скалой, залитое светом двух больших прожекторов, установленных техниками-криминалистами.

Там, внизу, он еще не побывал. Не потому, что боялся близко увидеть пострадавшую, но потому, что очень важно самое первое впечатление. Он поднял глаза и вгляделся в темноту между еловыми стволами. Само то место, где обнаружено тело, о многом может рассказать. Чаще всего бывает невозможно с первого раза выразить это словами, но такое впечатление может оказаться полезным позже; случается, что оно играет решающую роль. Сам для себя инспектор называл это ощущение интуицией, а коллегам говорил, что «нутром чует». Он был убежден в том, что эта способность воспринимать окружающее интуитивно отличает проницательного следователя от необычайно проницательного.

Викен оставался наверху еще несколько минут, затем осторожно спустился и кивнул двум молодым мужчинам в белых комбинезонах, которые как раз закончили первичный осмотр тела и теперь изучали поверхность земли под деревьями вокруг него.

Одного взгляда на погибшую было достаточно: старший инспектор был уверен, что перед ним тело пропавшей женщины. Она все еще была одета для прогулки по лесу, в куртку из гортекса и брюки из грубой ткани. Куртка была порвана на спине. Женщина лежала с прижатыми к животу ногами, застыв в позе эмбриона. Он нагнулся поближе, включил фонарик. С одной стороны вверх по шее и дальше по лицу тянулась широкая рваная рана. Похоже было на глубокие царапины — пять параллельных царапин. Когда он осторожно приподнял лоскут ткани на порванной куртке, стала видна такая же глубокая рваная полоса, идущая по диагонали через всю спину. Он посмотрел наверх, на верхушку кряжа, где только что стоял.

Если бы она упала оттуда на камни, валявшиеся здесь внизу, повреждения были бы более тяжкими. Но эти борозды — это было что-то другое. Похоже было, что это какое-то животное постаралось. С тех пор как женщина была объявлена в розыск, она лежала тут, должно быть открытая всем ветрам, и могла послужить легкой добычей для животных, питающихся падалью.

Один из криминалистов нашел что-то и крикнул другим, чтобы подошли. Он стоял, низко согнувшись, у того места, где дно ложбины переходило в склон. Народ подтянулся к нему. Викен слышал, как они громко переговариваются, и тоже подобрался поближе:

— Чего нашли-то?

Один из них, седой худощавый мужик, с которым Викен был знаком еще по Высшей полицейской школе, знаком подозвал его:

— Иди посмотри сам.

Викен посветил фонариком на землю, где был выдран клок мха. Направил луч фонарика еще дальше; во многих местах на почве под деревьями видны были такие же отметины. На участке, где почва была заилена, остались отчетливые следы. И отметины от когтей.

— От черт! — вырвалось у Викена. — Это не шавка какая-нибудь оставила. — Он выпрямился. — Когда вы здесь закончите?

Седовласый техник прикинул на взгляд размеры ложбины:

— Часов через пять-шесть на первый раз.

Викен раскинул мозгами. Было без четверти девять. Совершенно невозможно пока сказать, будет ли это дело поручено сектору расследования насильственных преступлений, в котором он служил. Сюда он приехал по собственной инициативе, услышав о находке. Он прекрасно знал, что далеко не все дежурные по экстренным вызовам будут рады его здесь видеть, но, осмотрев тело погибшей, не сомневался, что не зря потратил время. Ему доводилось извлекать останки тел с морского дна. Ему доводилось вскрывать двери квартир, где трупы гнили в летнюю жару неделями. Ему доводилось видеть тела, искромсанные финкой, или с ранами, оставленными дробовиком, из которого стреляли в упор. Но ему никогда не доводилось видеть ничего похожего на эти рваные раны. Викен начал осторожно спускаться по склону, светя фонариком себе под ноги. Спустившись на несколько метров, он нашел два новых следа.

Он снова вскарабкался на кряж, стянул с туфель бахилы и достал из кармана салфетку для чистки обуви. Даже во время таких выездов на место, как этот, он не терпел грязи на своей обуви.

Некоторое время он еще постоял, глядя вниз, на освещенную площадку, где одетые в белое люди ползали на коленях вокруг трупа, внимательно изучая землю. Викен достал мобильный телефон, набрал номер. Один из младших инспекторов их сектора ранее был членом комиссии по охране диких животных там, откуда он приехал, — в жуткой глуши, где-то в области Хедмарк. Каждую осень мужик обязательно отводил две недели отпуска на то, чтобы поохотиться на лося.

— Приветствую, Арве, — сказал Викен. — Я знаю, что в эти выходные ты уже должен быть в отпуске, но я хотел бы показать тебе кое-что. Ты из города не уезжаешь? Отлично, как скоро ты сможешь подъехать на Уллевол-сетер?

Викен стоял на дворе турбазы со стаканчиком горячего кофе в руке. Что за приятные люди работают тут, на Уллевол-сетере! Кафе закрылось уже много часов тому назад, но они ему даже поесть предложили. Он ограничился кофе, хотя желудок крутило и резало. Вдалеке послышался гул мотора. Через пару минут на склоне показался маленький светлый автомобиль. У инспектора полиции Арве Нурбакка, которого он ждал, был большой внедорожник, и Викен никак не мог сообразить, что происходит. Его худшие опасения подтвердились: не успел автомобиль остановиться, из него выскочила светловолосая женщина, которую он сразу же узнал.

— Ну знаете, Фредволл, — сказал Викен, — ваша газета «ВГ» обычно ухитряется оказаться на месте, пока я не успеваю ноги в туфли сунуть. А сейчас я провел здесь несколько часов, а никто из журналюг и носа сюда не показал. Ничего странного, что таблоиды прогорают.

Женщине было за тридцать, нижняя челюсть у нее сильно выдавалась вперед, а ростом она была почти на голову выше инспектора. Она была одета в кожаную куртку и грубые сапоги со шнуровкой и на каблуках, которые давали ей дополнительную пару сантиметров форы по сравнению с ним. Он всегда чувствовал некоторую неловкость в присутствии высоких женщин.