спать. В квартире стояла тишина, поэтому я вмиг уснула. А может всему виной нервы?

Проснулась от чувства, что за мной наблюдают. Аккуратно открываю глаза, и понимаю, что уже утро. Солнце начало вставать, и комнату заливал теплый свет.

— С добрым утром, — раздался голос Громова со стороны. Резко села, увидела его сидящим в кресле у кровати. На нем уже новый костюм тёмно-синего цвета, и чуть влажные волосы. А он ранняя пташка.

— С добрым, — прошептала, кутаясь в одеяло.

— Вставай и собирайся, через два часа нас ждут в клинике. Собери все, что тебе там понадобится, не думаю, что ты сюда вернешься. Твое лечение долгая штука и …

— Знаю, два месяца минимум, — заканчиваю за него. Хмурится. Не нравится, что перебила?

— Простите, — говорю, опуская глаза.

— Учись вести себя правильно, Милена. Теперь ты живешь не в деревне, и разговаривать будешь не с доярками. Ты должна научиться вести себя. Рядом со мной должна быть не просто красивая девушка. Но ещё и умная! — а быть его женой даже еще сложнее, чем я думала.

— Простите, но уроки этикета мне не преподавали. Я не знакома с вашим обществом, и не знаю, что там принято, а что нет, — надо сразу расставить точки над И.

— Я знаю, поэтому тобой займусь сам! Каждый день я не смогу приезжать, но буду навещать по мере сил. Тогда я тебе и буду говорить, какой должна быть госпожа Громова! — вот сейчас я как никогда хотела его ударить. Но, естественно, сдержалась, хотя кулачки сжала.

— И много я должна выучить?

— Не мало, я подготовлю материал. Будешь изучать, а потом рассказывать мне усвоенное. Ты ведь отличница, любишь учиться. Считай это твоим вторым образованием, — довольно сообщил он, вставая.

— Хорошо, выучить несколько правил не проблема и… ау! — пискнула, когда с меня сдернули одеяло.

— Правило первое, Громовы не трусы! Ты не должна пищать, как мышь. Принимай все трудности с поднятой головой и молча! — да откуда это взялось? Хотя, согласна, рядом с ним не место трусихе. Он слишком опасный и властный, и простушку рядом с ним просто не примут. Любовницу или игрушку может быть, но не жену.

— Хорошо, я запомню. А теперь может, отдадите мне одеяло? — сказала как можно спокойнее и без испуга.

— Нет, вставай! — и даже руку протянул. Держим себя в руках и повинуемся!

Молча встаю с кровати и встаю рядом. Поднимаю глаза и смотрю в его лицо, не моргая. Я не трусиха!

А вот меня буквально поедали глазами. Я чувствовала его взгляд на шее, груди, бедрах. Меня внимательно рассматривали, как товар на выставке, и от этого было неприятно.

— Неплохо, а ты способная. Теперь ещё одно, хватит меня звать на ВЫ! Я ещё вчера тебе это сказал.

— Простите, но я пока вас воспринимаю как начальника, да и старше вы. Но я буду стараться, — увы, но это дело долгое. Бабушка еще с пеленок вбила, что людей старше зовут на Вы, а начальство и подавно. Ну не воспринимаю я Бориса Викторовича как мужа!

— Милена, я твой муж, а не начальство!

— Разве? — не могла не съязвить.

Громов внимательно смотрит в глаза, словно ищет там какой-то ответ. Неожиданно он улыбается и делает шаг ко мне, а я рефлекторно отступаю.

— Невероятно, еще ни одна девушка от меня так не шарахалась! — его, кажется, забавляет мое поведение.

— Так сходите к другим, а я подойду, когда буду нужна, — буркнула, делая еще один шаг, когда он наступил на меня.

— Нет, моя жена не будет от меня убегать! И я знаю, как решить нашу проблему с общением!

— Правда? — что-то я очень в этом сомневалась.

Мне не ответили, за то, в миг, преодолев расстояние между нами, Борис схватил меня и повалил на постель. Лежу и испуганными глазами смотрю на него, упираясь ладошками в его грудь. Сам же мужчина довольно прижимает меня к постели своим телом. Его руки расположены по разные стороны от моей головы.

— Я твой муж, и пора мне взять предоплату с супруги, — это что еще значит?

Но спросить я не успела, так как губы смяли в поцелуе. Одна рука Громова зарылась в волосах и крепко держала мою голову, другая заскользила по телу. Вот он сжимает грудь, и я стону прямо в его рот. Хочу вырваться и брыкаюсь, но это бесполезно. Он слишком сильный и тяжелый!

— Милена! — рычит мужчина, отстраняясь. Хватает мои запястья и заводит над головой.

— Прошу, не надо! — пищу умоляя.

— Привыкай, я твой муж! Смотри на меня! — требует, и я повинуюсь. Смотрю в эти пылающие серые озёра. Сейчас они не ледяные, как обычно, на оборот в них можно сгореть.

Рука Бориса опять заскользила по телу, но теперь он наблюдал за мной. Видел, как я нахмурилась, когда он сжал грудь. Сжимаю губы, когда он погладил плоский живот. И естественно не пропустил момент моего испуга и чего-то предвкушающего, когда его ладонь заскользила ещё ниже, и накрыло лоно поверх трусиков.

— Девочка моя, просто расслабься, — неожиданно мягко произносит, и склоняется к шее, чтобы пройтись языком по пульсирующей венке.

Замираю, и даже перестаю дышать от неожиданной нежности. Неужели Громов может быть и таким?

Он ласкал меня через ткань, водя рукой верх вниз и иногда нажимая на нервный комочек. Пыталась свести ноги, чтобы хоть как-то унять неожиданные ощущения. Естественно не дали, прижали ещё сильнее.

Мне стало жарко, дыхание стало сбиваться. И когда рука мужчины проскользнула под трусики, я стыдливо признала, что мокрая. Как? Я столько раз пыталась сама себя удовлетворить и ничего. А тут и пяти минут не прошло.

Я застонала и выгнулась, когда в меня ввели один палец.

— Сколько у тебя было мужчин? — неожиданно спросили меня.

— Я один раз была с парнем, мне не понравилось, и больше я не пробовала, — ответила честно. Зачем лукавить, когда и так будет скоро все понятно. Опыта у меня нет.

— Тогда мне повезло, практически не тронутая. Поражен, что такая отзывчивая и пылкая жена мне досталась, — шептал, продолжая ласкать меня руками. При этом я видела, как он наблюдает за мной. Ему нравились мои метания по постели. Нравилось, как я краснею и стесняюсь.

— Ты кончала хоть раз? — очередной странный вопрос.

— Нет, прошу, прекратите, я больше не выдержу! — простонала и попыталась уклониться. Низ живота полыхал, и я почти не могла этого терпеть.

— Ты, зови меня по имени, Милена, иначе не дам тебе кончить! Говори! — произносит и усиливает нажим.

— Борис, прошу хватит! Зачем ты так со