— А-а…

— Вот так-то. — Джин попытался сунуть руки в несуществующие карманы, почувствовал, что ничего не получается, и сложил их на груди. — Вот так-то! А теперь давай посмотрим…

Снеголап забросил в нишу и свой топор. Джин нахмурился.

— Зачем это?

— Черт, да мне вовсе и не нужно оружие. Я использую его только потому, что ты так делаешь.

— А, ну ладно. Теперь давай глянем… О, какое интересное местечко!

Мир, привлекший внимание Джина, и впрямь выглядел очень мило, хотя несколько простовато. Самой выдающейся приметой той части ландшафта, которая открывалась взгляду из портала, был заросший травой холм. На его вершине торчало одинокое дерево, из ветвей которого доносилось птичье пение. Тут же паслись две овцы; точнее говоря, овца и баран.

— Там на холме птицы, — заметил Снеголап и бросил взгляд в сторону ниши, где остался его топор.

Джин прошел сквозь портал и втянул носом воздух.

— И впрямь славно. Свежий воздух, на небе ни облачка, деревья, трава. Великолепно! То, что требовалось.

— Да уж, — насмешливо сказал Снеголап, следуя за Джином.

— Нет, в самом деле! Может, все, что мне нужно, — это немного отдохнуть. В таком вот тихом, мирном местечке.

Снеголап остановился, вглядываясь в даль.

— Что такое, Снеголап?

— Осторожность никогда не помешает.

— Чушь! Это в тебе зверь говорит. Но здесь, понимаешь ли, не дикая местность. Кто тут кого рвет зубами и когтями?

— Не люблю рисковать.

Джин засмеялся:

— Ты — зверь из дикой природы, но вовсе не дикий зверь.

— Чего-чего?

— Неважно. Давай поднимемся на холм.

Снеголап шел позади, все еще бдительно оглядываясь по сторонам и назад, где раскинулась усеянная редкими кустами равнина в окаймлении далекой горной гряды.

— Если бы Линда была с нами, — сказал Джин, — можно было бы устроить пикник.

— Ага, — равнодушно поддакнул Снеголап.

Джин остановился, немного не дойдя до гребня холма. Овцы безмятежно смотрели на него. Джин развел руками.

— Видишь? Нечего бояться. Таких миров, где по-настоящему может угрожать опасность, на самом деле очень мало. Выжить можно практически в любом, нужно только правильно себя вести.

— Ну да. — Снеголап поравнялся с Джином, оглянулся по сторонам и плюхнулся на траву. — Жарко тут. — Он громко зевнул.

Джина тоже одолела зевота.

— Да перестань!

— Спать хочу.

— И я тоже. — Джин улегся, положив голову Снеголапу на живот, и снова зевнул.

— Все спокойно, — пробормотал Снеголап.

— Конечно. Это лишний раз подтверждает, что не нужны никакие сражения… никакое оружие… и все такое прочее…

Снеголап громко всхрапнул.

— Мир и покой, — пробормотал Джин. В ответ весело защебетала птица. Вокруг жужжали пчелы. — Так не бывает. — Джин закрыл глаза.

Земля еле заметно вздрогнула.

— Что такое? — Джин открыл глаза. Земля содрогалась все сильнее. Джин сел. Снеголап тоже.

Они посмотрели друг на друга и сказали в унисон:

— Ну конечно…

И тут через хребет холма перевалили не меньше тысячи всадников; затопили равнину, словно прибой, нахлынули, словно волна — волна взмыленной конской плоти, кожи, металла, целое море суровых лиц и затянутых в кольчуги тел, лавина грохочущих копыт, из-под которых летели комья земли и пыль. И вся эта рать устремилась вниз по склону.

Джин замер, словно прикованный к месту, а Снеголап вскочил, готовый к бою, но слегка обалдевший от столь неожиданного изменения ситуации.

Послышалось жалобное блеянье. Прямо на глазах у Джина овцы были безжалостно затоптаны; пораженный ужасом, он беспомощно наблюдал за происходящим.

Рев Снеголапа заставил его отвести взгляд от зрелища жестокой расправы.

В их сторону скакал воин с кривой саблей в поднятой руке. Его лицо украшала боевая раскраска — красные и фиолетовые полосы, — но на вид он был не слишком силен.

Джин встал и отодвинулся от Снеголапа, чтобы заставить нападающего выбрать в качестве мишени кого-то одного из них. Джин стоял со стороны сабли, и тем самым левый бок всадника оказался открыт для удара бритвенно-острых когтей Снеголапа. Если бы Снеголап выбил его из седла, можно было бы захватить коня и удрать. Во всяком случае стоило попытаться. Значит, от Джина требовалось одно — увернуться от удара сабли. Он слегка присел, готовясь прыгнуть…

Внезапно резкая боль обожгла затылок.

Нахлынула тьма, и все растворилось в ней.

В следующей деревне ему подвернулась временная работа — подметать сапожную мастерскую. Сапожник расплатился с ним лоскутом кожи, и вырученных за него денег хватило, чтобы обратиться к натурфилософу и магистру оккультных наук. Рейне очень нуждался в помощи именно такого специалиста.

ДУБЛЮ ШКУРЫ

ЛУЖУ ПОСУДУ

ПОКУПАЮ И ПРОДАЮ РЕДКОСТИ

ПРЕДСКАЗЫВАЮ СУДЬБУ

СНИМАЮ СГЛАЗ

БЕНАРУС, СОБСТВЕННОЕ ДЕЛО

Так гласила вывеска. Внутри все было забито старой мебелью и антикварными вещами. Рейне пробрался между ними к задней двери и позвонил в маленький серебряный колокольчик.

Долгое время ничего не происходило. Потом из-за рваной занавески появился седой мужчина средних лет с крючковатым носом и уселся за прилавок.

— Чем могу служить?

— У меня проблема.

Седоволосый — Бенарус, надо полагать, — снял очки и протер их грязной белой тряпицей.

— Они есть почти у всех. И в чем же ваша?

— На меня наложено проклятие. Маленькие темные глазки широко распахнулись.

— Проклятие? Какого рода проклятие и как вы его заполучили?

— Меня всю жизнь будут преследовать несчастья. Это проклятие я получил в долине зинаитов.

Бенарус кивнул.

— О, слышал я о таких. Могу только пожелать вам удачи.

Рейне состроил гримасу.

— Это все, что вы можете мне предложить?

Бенарус прищурился.

— Вы благородного происхождения?

— Да.

Бенарус оглядел его сверху донизу.

— Похоже, проклятие работает очень даже хорошо.