— Это ты про Вику? Это ведь она пропала!

— Да.

— Но она еще может найтись. Должна найтись! Потому что у меня к ней накопилось множество вопросов.

Вопросов, действительно, набралась целая уйма. Но Мариша совершенно не знала, кому именно и когда она сможет их задать. Выйдя на улицу, девушки переглянулись. Было уже позднее время, но девушкам не хотелось ехать домой. Мариша знала, что ее Смайл сегодня отправился к себе на службу, получать новые вызов и назначение. А это значило, что дома его не будет до поздней ночи.

Алину тоже никто кроме родителей не ждал. И кроме того, у нее в голове появилась одна мысль.

— Эта тетенька вроде бы сказала, что Киселевы живут где-то рядом? — спросила она, словно сама у себя.

Но Мариша ее услышала и кивнула:

— Да. Вон в том доме.

— На седьмом этаже?

— Да.

— И если сама госпожа Киселева сейчас ждет очередных жильцов, то…

Алина не договорила и замолчала. И Мариша продолжила ее фразу:

— Коли не врала насчет них, то ждет. А ты что, хочешь к ее мужу наведаться?

— Но они ведь вдвоем квартиру Рябовой сдавали. Мужик тоже должен быть в курсе того, как получилось, что Таня жила совсем одна, но под их ежедневным присмотром. И как вышло, что молодая девушка согласилась на такие кабальные условия.

И снова переглянувшись, девушки поняли, что домой они не поедут. Во всяком случае, не сейчас.

Однако визит к господину Киселеву не получился. То ли мужика не было дома, то ли он не захотел открывать незнакомкам.

— А более всего вероятно, что он пьян и спит!

Это высказалась молодая женщина с двумя огромными сенбернарами на поводке. Она вышла из своей квартиры и стояла возле лифта, собираясь выгуливать своих собак. И именно к ней обратились девушки с вопросом, в какой квартире живут Киселевы.

— А он любит выпить?

— Мужик, — пожала плечами девушка. — Что тут еще скажешь? Все они такие. А с тех пор, как у них сын умер, дядя Витя вообще трезвым редко бывает. Мать еще ничего, как-то держится. А отец совсем сдал. Только и говорит, что жить ему теперь незачем и не для кого.

— Жалко его.

— Жалко.

В голосе девушки прозвучало нечто вроде укора.

— Жалко было их сына, когда обоим родителям было не до мальчишки. Мать была вся в своих поклонниках. Отец тоже вечно где-то болтался. А мальчишка на моих глазах становился наркоманом. Даже я видела, что с парнем непорядок. А родители, что? Они что, не видели? Или не хотели видеть? А скорей всего, им было все равно!

Резко высказавшись, молодая женщина потащила своих огромных собак к лифту. Обручального кольца у нее на пальце не было. Да и какой муж отпустил бы любимую жену гулять с такими монстрами? Они, если рванут, и поводок из рук вырвут, и в грязи изваляют. Нет, ясно, что молодая женщина была не замужем. И как знать, возможно, в свое время имела виды на соседского сына. Отсюда и ее ожесточенное отношение к соседям, которые не уберегли своего сына для нее.

Девушка уже давно уехала. А подруги еще раз позвонили в дверь квартиры Киселевых. Снова никакого ответа. Пришлось им уйти.

— Но ничего. Завтра с утра приедем.

Со слов девушки с собаками они знали, что Киселевы оба не работают. Живут за счет подкожных накоплений, пенсии и денег от сдачи квартиры. Не бедствуют, но от былой обеспеченной жизни остался лишь призрак.

Но в таком образе жизни есть одно преимущество. По утром можно никуда не торопиться и подольше поваляться в теплой постели.

— Утром я не могу, — тоскливо произнесла Алина. — Утром у нас тренировки.

— Я одна съезжу. Или… Да! Попрошу Смайла! Его ни Киселев, ни Киселева еще не видели! Ему будет проще втереться к ним в доверие.

— А что он им скажет?

— Придумаем что-нибудь! — легкомысленно отмахнулась Мариша. — Где наша не пропадала?

Но оказавшись дома, она мужа не обнаружила. Телефон его тоже не отвечал. Муж явился лишь ближе к полуночи, пьяный и гордым тоном сообщил, что их команда получила новое задание. Сказано это было с таким видом, словно Мариша должна была теперь прыгать до потолка, потому что ее родной и любимый муж снова откочевывает в неизвестные края, спасать неизвестно кого. Да еще и вернется неизвестно когда. И вернется ли воообще!

Мариша и не стала прыгать. С надутым видом она отвернулась от Смайла, смахнула со стола весь приготовленный ужин и ушла в их спальню. А бедный Смайл остался на кухне, пытаясь спасти хоть что-нибудь и слегка перекусить перед сном.

Утром Маришу мучило раскаяние. Но она не торопилась продемонстрировать его перед мужем. Опыт супружеской жизни подсказывал ей, что Смайл вчера тоже был не таким уж ангелом, чтобы всерьез сердиться на поведение жены. Поэтому Мариша начала с того, что угрожающе спросила у мужа:

— Ты где был вчера, а?

— С ребятами посидели.

— А почему так поздно пришел?

— Говорю же, с ребятами посидели.

Но несмотря на внешнюю браваду, Смайл чувствовал свою вину перед женой. Уж Мариша постаралась, чтобы за годы супружества Смайл четко разграничивал, что ему дозволяется, а что нет. И теперь Смайл скорбел. Мало того, что он снова улетает и оставляет любимую Маришу одну не меньше чем на пару недель. Так он еще и вчерашний вечер провел не с ней, а со своими друзьями — коллегами, с которыми и так улетает на столько времени.

— Ты поступил жестоко, черство, просто безобразно!

О том, что она сама явилась домой лишь за полчаса до появления мужа и наскоро сервировала позднее выброшенный ужин, Мариша, разумеется, умолчала. И теперь Смайл горел желанием хоть как-то загладить свою вину перед женой.

— Хочешь, пройдемся по магазинам? — с надеждой предложил он ей. — Я помогу сделать тебе покупки на неделю вперед.

— Не нужно! Тебя не будет, я стану голодать.

— Только не это! — испугался муж. — Зачем тебе голодать?

— Похудеть хочу.

— Ни в коем случае! У тебя великолепная фигура.

— Попы слишком много.

— В самый раз! Если с твоей замечательной попы уйдет хоть один килограмм, я… я тебе этого не прощу! Так и знай!

Возмущение Смайла выглядело достаточно искренним, чтобы Мариша немного оттаяла и промурлыкала:

— Нет, все-таки ты мерзавец!

— Почему это я и вдруг мерзавец?

— Прекрасно знаешь, что я не могу на тебя долго сердиться.

— Значит, я прощен? — обрадовался муж.

— Не совсем. Хочу, чтобы перед отлетом ты сделал для меня одно дело.