в пути трансформировалась. На «Больших дорогах» начиная со времен Людовика XI существует почтовая служба – почтовые станции, где можно поменять лошадей, «способных скакать галопом на всем перегоне»347, составляющем четыре лье; с 1629 года существует суперинтендантство, регулирующее всю деятельность почтовой службы348 и обязанное следить за тем, чтобы депеши, «время отправки» которых регистрировалось, доставлялись «быстро и надежно»349. Несмотря на то что многие дороги, по признанию интендантов, «пока непроходимы и малопригодны для использования»350, тем не менее складывается единая дорожная сеть. Чтобы переезды стали безопаснее, принимаются различные меры предосторожности: согласно предписаниям, королевские дороги во Франции в эпоху классицизма «для свободного и удобного проезда по ним должны быть двадцать четыре фута шириной, без каких бы то ни было изгородей, канав и деревьев»351, извозчикам запрещалось запрягать «более четырех лошадей» и во избежание проседания мостовых перевозить по ним «слишком большие грузы»352; следить за исполнением предписаний полагалось «уполномоченным органов власти виконтств»353. Художники эпохи Возрождения со многих точек изображали обширные террасы, с которых открывался вид на возделанные бескрайние земли, соединенные дорогами354.

Приняв новый смысл, усталость путешественников никуда не ушла, осталась «общим местом»355 – как, например, тряска, которой не удавалось избежать ни в повозках, ни в каретах, придуманных для поездок знати в конце XVI века. Несмотря на то что в 1687 году «жители окрестных приходов»356 в течение долгих месяцев в поте лица улучшали дорогу, переезд в Фонтенбло был для мадам де Ментенон настоящим испытанием: «Я еще не отошла от усталости, вызванной переездом сюда»357. А вот что говорила Мария Манчини о переезде в аббатство Нотр-Дам дю Лис: «Я еще не до конца оправилась от усталости, вызванной нашим утомительным путешествием»358. Это знак того, что чувствительность становится острее, что, вероятно, больше внимания уделяется физической стороне, испытываемому напряжению; длительность поездки вызывает недомогание, движения приводят в состояние шока, качка переносится плохо. Это уже были не средневековые переезды с их неразберихой, неизвестностью, темнотой; теперь воздействие толчков и неровностей более «удобных» дорог можно было измерить. Появляется новая наука, специфическим предметом изучения которой становятся дороги. «Трактат о строительстве дорог»359 Анри Готье – первая работа на эту тему, вышедшая в свет в 1693 году и очень быстро переведенная на итальянский и немецкий языки. Трактат был отнесен к сфере строительного искусства, в нем шла речь о подходящих материалах и планировке дорог, о строительных площадках, дорожном покрытии и фундаменте.

Наконец, дороги, которые все лучше обустраивают, по словам Монтеня, все лучше «наряжают»360, могут быть вызовом, как может им оказаться постепенно становящееся обыденным использование лошадей. Более «гладкие» перемещения влекут за собой более высокие требования: путешественники стремятся пройти большее расстояние за меньший срок и удовлетворением от этого пытаются компенсировать усталость – например, у Жозефа Севена де Кенси находим противопоставление пройденного расстояния затраченному времени: «менее чем за десять часов мы преодолели тридцать миль»361, а Жан Эро де Гурвиль в 1652 году, доставляя послание из Парижа в Бордо, в подробностях описал, как «сгорали» этапы пути – пройденные лье, часы, дни, ночи, а также как он преодолевал утомление: «в половине одиннадцатого вечера выехал из Сент-Эсташа, в полночь был в Шарантоне, на рассвете – в Льесене, ближе к следующей ночи – в Жьене. Я ехал так быстро, что назавтра прибыл в Сомюр…»362; возвращался через Овернь – необходимо было взять там письма – и за неделю преодолел сто тридцать лье. Эро де Гурвиль признавал, что устал, и даже настаивал на этом, связывая усталость с желанием «двигаться вперед»: «Несмотря на утомление, я не спал, в результате чего прибыл в Париж, в особняк Шавиньи, в пять часов утра. Но я извинился, сославшись на усталость, ведь я почти не спал с момента отъезда из Ажана, и откланялся»363. Появился новый тип неутомимости, стремление преодолевать большие расстояния за меньшее время – таким был Великий король в глазах придворных: «Король вернулся в Фонтенбло почти сразу после того, как приехал в Нант. Он был неутомим; а через несколько дней после приезда отправился в Париж верхом на лошади и вернулся оттуда в тот же день, посетив новые здания в Венсенне, а также Лувр и Тюильри. Он побывал там утром, отобедал в Сен-Клу у Месье364 и непоздно вернулся в Фонтенбло»365. Неслыханная неутомимость покоряет пространство и время.

Английские скачки, вошедшие в моду в конце XVII века, подтверждают появление подобной неутомимости. Нужны размеченные площадки, специфически «подготовленные» лошади, измерение расстояния и времени: «Англичане, любящие движение, владельцы больших поместий, помногу охотятся, передвигаются быстро и на большие расстояния. Они любят заключать пари по поводу того, какая лошадь придет первой и убежит дальше всех»366. Помимо новых дорожек, нужна особая нагрузка для лошади, «постановка ее дыхания», постепенное приучение к дальности и длительности пробега. Гаспар де Шаваньяк называет это «знанием секрета», говорит о привыкании лошади к уздечке, мундштуку, о тренировочных забегах367. Жак де Солейсель в 1654 году, напротив, говорит об этом как о «науке», о том, что ожидания следует просчитывать: «Начинать надо с небольших дистанций и потом понемногу увеличивать пройденное расстояние: например, в первый день пройти шесть лье, во второй восемь, а потом десять, двенадцать или, если есть необходимость, даже четырнадцать»368. В конечном счете неутомимость лошади на скачках становится едва ли не важнее выносливости всадника. Она достигается за счет выполнения тяжелых упражнений «в малых дозах», постепенных «улучшений», разработанных для скачек, чего в Средние века не было369.

С особой осторожностью надо было относиться к грузам, перевозимым лошадьми. В первую очередь это касалось почтовых лошадей – следовало избегать их изнурения и не «загонять». Предписание от марта 1697 года370 ограничивало багаж всадника одним «сундучком». По решению от 3 июля 1680 года371 на почтовой двухколесной повозке разрешалось перевозить одного пассажира и сотню фунтов товара, а согласно решению от 15 января 1698 года максимальное расстояние, которое можно было проехать за день372, ограничивалось двенадцатью или четырнадцатью лье, в зависимости от региона. Целью этих документов было «сохранять лошадей»373 и по возможности не допускать их усталости.

Работа и правила

В мире труда эквивалент подобных расчетов расстояний, времени и действий появляется не сразу. Нельзя сказать, что не проводилась вообще никакая