1686 г. «вечный мир», Польша признавала указанные в Андрусовском перемирии территориальные изменения, навсегда отказывалась от Левобережной Украины, а также Киева, получив в качестве компенсации 146 тыс. рублей (1 рубль тогда содержал 48 г серебра, следовательно, поляки получили 7 тонн и 8 кг серебряных монет). Польша гарантировала на своей территории свободу вероисповедания православных, признавая за Россией право защиты их интересов. Русское государство порвало мир с Турцией и Крымским ханством. Хотя договор вступил в силу немедленно, он был ратифицирован польским сеймом только в 1710 г., после Полтавской победы. Тем самым Яну Собескому развязывались руки для продолжения пресловутого крестового похода против заклятого врага, турецкого султана.

Благодаря искусной дипломатии царя Алексея Михайловича, возможно еще более великого строителя империи, чем его сын Петр I Великий, эти переговоры наконец завершились тем, что узы, связывающие вместе казаков и русскую корону, стали еще более тесными. Непомерная гордыня и решимость осуществлять по своему усмотрению феодальные права над вольным и воинственным народом привели к тому, что польская знать приграничных территорий потеряла право юрисдикции над тем, чем прежде владела. Однако это не следует понимать как то, что, переходя под руку Руси, казаки отказались от своих прав на автономию.

История казачьих восстаний XVII столетия представляет собой важную страницу русской истории.

Даже при правлении последних правителей дома Романовых во многих русских церквах проводились торжественные службы с соблюдением всех ритуалов, где предавались анафеме религиозные и политические «еретики», осмелившиеся в прошлом покуситься на государственный порядок в империи. Поочередно перечисляемые имена Лжедмитрия (Гришки Отрепьева), Стеньки Разина, Мазепы и Пугачева священники сопровождали громогласными возгласами «Анафема! Анафема!».

Тот факт, что трое из упомянутых лиц, отлученных от церкви, были казаками, а так называемый Лжедмитрий (Гришка Отрепьев) пользовался их поддержкой, достаточен для того, чтобы продемонстрировать, что даже в том мощном вареве «плавильного котла» Русской империи оказалось сложно переварить столь непокорные элементы, как казачьи «республики» на Днепре, на Дону и на Яике (ныне эта река называется Урал).

Несмотря на важность для своего времени казаков (а также крепостных крестьян, посадских людей, народов Поволжья на Дону, в Поволжье и Заволжье), восстание под руководством Степана Разина в 1670–1671 гг. здесь можно опустить, отнеся его к случаям берегового хулиганства под руководством успешного речного пирата и разбойника[63].

Пользуясь в своих корыстных целях временами голода и разрухи на реке Волге, Разин стал чем-то вроде пограничного Робин Гуда. Он легко приобретал популярность среди тех, кто мечтал отомстить за зло, причиненное бедным владельцами тугих кошельков. Кроме того, его имя всегда будут помнить в России в связи с незабываемым напевом песни «Волга, Волга» и т. д. Но разгром войск Разина под Симбирском князем Ромодановским, а затем в Заволжье князем Долгоруким и воеводой Барятинским, выдача Разина казачьим старшиной в Кагальницком городке и казнь атамана в Москве положили конец карьере этого вождя и не оставили больших надежд его последователям[64].

Ранние годы правления Петра I были омрачены серией бунтов и восстаний на казачьих территориях Дона, которые также заканчивались суровым наказанием для руководителей казачьего круга. Они должны были наглядно продемонстрировать видным представителям казачества, что их собственные привилегии не должны являться препятствием для растущей власти самодержца.

Как и в два предыдущих столетия, бегство к казакам крепостных крестьян из помещичьих владений из областей севернее казачьих поселений продолжало возбуждать недовольство среди русской знати. В начале XVIII века, как было подсчитано, за свободой и в поисках вольных земель отправилось примерно 30 тыс. крепостных, которые устремились в казачьи поселения на Дону. Тогда царь Петр I Великий, чьи глубокие реформы не предусматривали ни малейшего улучшения участи крепостных крестьян, живших в условиях достаточного рабства, принял решение отправить туда отряд князя Ю. В. Долгорукого с миссией насильно вернуть беженцев назад. И если казаки Дона поначалу формально подчинились власти царского посланца, то на внутреннем совете они решительно поклялись поддержать своих новых товарищей, которые доверчиво искали их защиты. На первом этапе Долгорукому и его солдатам почти не сопротивлялись. Но на обратном пути, когда он был обременен многочисленными захваченными пленниками, его заманили в засаду. В результате боя пленников освободили, а отряд Долгорукого (1000 чел.) был практически уничтожен. Тот факт, что командир засады, казак и бахмутский атаман по фамилии Булавин, впоследствии, в мае 1708 г., был избран атаманом войска Донского, стал провокационным дополнением к тому, что уже успели совершить казаки Дона.

Результата тех событий долго ожидать не пришлось. Петр, понимая, что любая проявленная им слабость спровоцирует общее восстание на всех территориях Украины, послал князя В. В. Долгорукого уже с целой армией, чтобы тот отомстил за своего кровного родственника жителям «беспокойных территорий на Дону».

Главные мятежники, как позднее, через несколько месяцев, писал этот человек в мрачном донесении, адресованном императору, уже повешены[65]. Из их сторонников повешен каждый десятый. Виселицы со всеми повешенными поместили на плоты и пустили по реке, чтобы, проплывая по течению, они служили примером прочим.

Преподав кровавый урок донским казакам[66], царь Петр получил возможность ввести в донских селениях, или «слободах», свои излюбленные методы военного правления, не встречая вооруженного сопротивления. Но недовольство этими нововведениями было глубоким и непримиримым.

Для понимания причин «предательства» Мазепы и курса, принятого его сторонниками по заговору во время тех важных событий, о которых пойдет речь далее, необходимо в первую очередь учитывать непопулярность тех реформ, перечеркивающих некоторые из самых заветных привилегий, гарантированных предшественниками Петра для населения Украины.

Историки того периода, как правило, слишком глубоко симпатизировали политике реформ, осуществляемой Петром, чтобы отдать дань справедливости проблеме казачества. Действия Мазепы и его сторонников среди казаков рассматривались лишь как досадное препятствие на дороге развития России, на пути к ее объединению. Однако история никак не упоминает об их отчаянной борьбе обреченных, когда разгром пары мятежных казачьих полков и нескольких тысяч изможденных шведских ветеранов[67] решил исход борьбы. Иначе из того случая можно было бы сделать вывод, что здесь речь идет о бескорыстном борце за права и народные привилегии своих товарищей по оружию.

Понимание той роли, что сыграли казаки в кампании, закончившейся Полтавской битвой 27 июня (8 июля) 1709 г., проливает свет на историю военных походов Карла XII. Даже этот «северный безумец» с его тактическими приемами и стратегией, которые были слишком переоценены (и даже скорее пользовались незаслуженной славой), никогда не позволил бы своей армии так далеко оторваться от баз снабжения, если бы не заверения Мазепы в том, что недовольное население «вольной Украины» было готово приветствовать короля как освободителя.

Глава 6

Мазепа